— Да… А вы?
Она внимательно всматривалась в мои глаза.
— Я приехала узнать о Джулии Стайс. Вы ведь знакомы с ней?
Омелия тут же побледнела и явно занервничала, однако в дом пустила. Внутри было тепло, и я с удовольствием сняла плащ и шляпку. Уж здесь мне точно таиться нет смысла. Внутри дом казался просторнее, чем снаружи и представлял собой одну большую комнату, где помещались разные зоны: спальное место, гостиная, кухня. Был и привычный очаг, однако в нем вместо дров я увидела какой-то светящийся камень, от которого явно шло тепло. Да и на кухне стояли непонятные мне металлические предметы.
Омелия продолжала зябко кутаться в теплое одеяние.
— Никак не могу привыкнуть к вашим холодам, — объяснила она, заметив мой удивленный взгляд. — В человеческом обличье очень сложно переносить их.
Женщина предложила мне сесть в плетеное кресло с длинными подлокотниками, и сама устроилась напротив. Нужно было с чего-то начать разговор. Первой заговорила она:
— Кем вы приходитесь Джулии?
— Я няня Лиззи. Меня зовут Сильвия.
Омелия встрепенулась, подалась вперед:
— С девочкой все в порядке?
— Да, с ней все хорошо. Расскажите, пожалуйста, все, что знаете о ее матери. Это очень важно.
— Джулия появилась в деревне несколько лет назад. Мой брат, Силлиан, привез ее. Они провели свадебный обряд по нашим обычаям.
— Как они познакомились?
— Не знаю, Силлиан никогда не рассказывал, да и я не интересовалась. Это ведь против наших законов… Все сторонились ее, да и я поначалу. Но брату всегда было плевать на правила… Он занимался торговлей и часто ездил по городам. Конечно, за стену вход закрыт, но с бродячими торговыми обозами у него были налажены хорошие связи. Может быть, так они и познакомились. Обручились, стали жить на окраине деревне, подальше от осуждающих взглядов. Сначала все было хорошо. Родилась Лиззи. Я часто ходила к ним, помогала с малыщкой. Думала, как хорошо все, спокойно… А потом началось…
— Что началось? — тихо спросила я, наклоняясь вперед, чтобы ничего не упустить.
— Не смог Силлиан противиться собственной природе. Вы ведь не понаслышке знаете, на что мы способны. Некоторые из нас…
Омелия многозначительно посмотрела на мои седые волосы.
— Знаю, — призналась я. — Он выпил Джулию, ведь так?
— Так, — чуть слышно ответила Омелия. — Но это не самое страшное. Знаете, когда умран… Для вас привычнее — змеевик. Итак, когда мой сородич чувствует потребность к поглощению энергии, он становится агрессивным, неуправляемым. Так было и с Силлианом. Он бил Джулию на глазах у Лиззи. Бедняжка даже разговаривать перестала. Кажется, ей тоже доставалось…
— Почему же вы ничего не сделали? — потрясенно спросила я.
— Вы не поймете. У умранов все не так, как у людей. Мужчины у нас главные, а женщина и слова не может сказать против. А уж чужая семья — запретная тема. Мы не вмешиваемся в чужую жизнь.
— Даже если этой жизни угрожает опасность? — спросила я, чувствуя, как меня переполняет негодование.
— Вам не понять, — грустно проговорила Омелия. — Силлиан запретил мне приходить к ним, а через пару дней я увидела Джулию в синяках, с седыми волосами, и сразу все поняла.
— Как она выжила после этого? Меня в детстве еле спасла знахарка.
— Вы были ребенком, поэтому и пошла такая сильная реакция. Брат уехал в очередной раз торговать, а Джулия вместе с Лиззи ушла из деревни. Я даже обрадовалась, подумала, что она решила сбежать, но через некоторое время она вернулась уже одна. Я спрашивала ее о девочке, но она молчала. Брат вернулся и убил ее… Задушил… А сам исчез, и я до сих пор не знаю, где он.
Я закрыла лицо ладонями, не в силах больше слушать эти ужасы. Почему? Ну почему Джулия не сбежала вместе с дочерью? Почему не сбежала раньше от этого изверга? Кажется, я сказала это вслух…
— Джулия однажды сказала мне, что Силлиан будто околдовал ее. Что она не может оторваться от него, не может справиться с этой больной любовью. А еще говорила, что теперь ей точно нельзя возвращаться к людям, ведь она теперь бездушная, проклятая…
— Как и я, — прошептала, машинально проведя рукой по волосам.
— Вы ведь совсем не знаете нашей истории, Сильвия. Наш народ первым появился на планете, зародился в океане еще до появления людей. Люди же — наш эксперимент, новый вид, возникший в результате изменения генов. Умран без одной ипостаси… Впрочем, вы вряд ли поймете мои слова. Неизвестно, по какой причине, но эксперимент был прекращен, и подопытные забыты. А через тысячи лет на поверхности планеты появилось развитое людское общество. Но умранам было уже неинтересно это. Наших предков заинтересовала новая идея — добиться вечной жизни. Так у умранов появилась способность к поглощению энергии из окружающего мира. Наши предки действительно перестали стареть, но и душевное состояние их нарушилось. Участились преступления, убийства, в обществе начался хаос. И тогда были изобретены поглощающие кристаллы, ставшие основой нашего мира. Мы правда жили вечно, пока кристаллы не взорвались от бесконечного поглощения и не уничтожили все, чего мы добились за миллионы лет. Так мы оказались беспомощными. Беспомощнее, чем люди — наше творение.