Выбрать главу

— Что ты молчишь? — взвизгнула хозяйка. — Почему ты всегда молчишь?

Вынырнув из воспоминаний, подняла глаза на нее. Женщина вздрогнула, как бывало обычно со всеми, кто видел мои необычные ярко-красные глаза.

— Да она продала уже все! — крикнул Джозеф. — Только браслет и остался!

Я чуть не рассмеялась от этих слов. Продала? Конечно, продала, выручила кучу денег и продолжаю ходить в обносках.

— Джозеф! Отправляйся в Магистрат за инспектором! — приказала хозяйка, толкая меня на кровать. — А с тобой, мерзавка, я еще разберусь!

И почему я думала, что хуже моя жизнь уже не станет?

2

Что такое одиночество? Наверное, это такое состояние, когда наплевать на любые неприятности. Хотя, конечно, преувеличиваю. Я не сумасшедшая, и меня вовсе не радовала перспектива остаться без крыши над головой. Но именно сейчас я бы согласилась пойти куда угодно, даже в тюрьму, лишь бы подальше от леди Клаус и ее мерзкого сыночка.

Хозяйка чинно восседала за столом и уже полчаса описывала на листе бумаги все мои прегрешения. При этом вид у нее был такой довольный, что я с трудом сдерживала желание вцепиться ей в волосы. Что она там пишет, интересно? Какие мои проступки придумывает? До чего же подлая женщина… Ладно, хоть Джозеф не притащился сюда. Наблюдать еще и его довольную физиономию было бы выше моих сил.

Старший инспектор восточного отделения Магистрата сидел напротив леди Мартины и взирал на нее скучающим взглядом. Еще бы, он прекрасно знаком с этой семейкой. Джозеф — частый гость Магистрата. То пьянки, то драки, то дебоши… Впрочем, сегодняшнее происшествие внесло некоторое разнообразие.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей о расправе с Мартиной, принялась разглядывать мужчину. Короткие темно-русые волосы, серые глаза, полные, четко-очерченные губы. Отросшая челка спадает на глаза, поэтому ему время от времени приходится откидывать ее. Довольно молодой для такой должности, наверное, не больше тридцати лет. Темные круги под глазами придают усталый вид симпатичному лицу. Одет, как и все служащие Магистрата в темно-бордовую форму: кафтан с золотистой вязью по воротнику и прямые брюки, заправленные в кожаные сапоги. Довольно приятный мужчина… Если бы только встретиться с ним при других обстоятельствах.

Моя уже бывшая хозяйка размашистым движением поставила подпись в конце листа и протянула его инспектору. Как же его фамилия? Стайс, кажется… Мужчина пробежался глазами по писанине, бросил хмурый взгляд на леди Клаус, сочувствующий — на меня.

— Леди Клаус, а не могли бы вы написать коротко и ясно, без лишних отступлений? Вы обвиняете Сильвию Элери в краже драгоценностей. То, что она плохо делает уборку и недостаточно почтительна с вами, тут совершенно не причем, — произнес инспектор Стайс, возвращая лист.

На лице леди Мартины отразилось недовольство, плавно переходящее в бешенство.

— Да как вы смеете! Я поймала воровку в собственном доме, а вы заставляете меня бесполезной писаниной заниматься? И вообще, почему я должна разговаривать с простым инспектором? Требую, чтобы меня принял начальник!

Началось… Я вздохнула и откинулась на спинку скрипучей и жутко неудобной лавки. Вообще-то арестованным положено сидеть в темной каморке под охраной, но для меня сделали исключение. Кажется, инспектор Стайс даже пожалел меня.

Выслушав пламенную речь, мужчина закатил глаза, потом встал и жестом показал леди Клаус следовать за ним. Я осталась одна в кабинете. Да уж, до чего дошла. Сижу арестованная в Магистрате. Что же мне делать дальше? Если Мартине поверят, что наиболее вероятно, меня отправят в городскую тюрьму до суда. А если не поверят, тогда я окажусь на улице. Даже не знаю, какая участь хуже. Я с грустью посмотрела на два листка бумаги, лежащие на столе. Один исписанный сверху донизу моими ужасными прегрешениями, а другой — мой, где в нескольких строчках объяснялось, что я не брала никаких драгоценностей. Кому поверят? Знатной даме или безродной служанке? Ответ очевиден…

Я прикрыла глаза и представила на секунду, что все это всего лишь страшный сон… А когда открыла, обнаружила, что в кабинете уже не одна. Передо мной стояла девочка лет шести-семи в голубом платьице в горошек. В руках она держала кудрявую куклу с фарфоровым личиком, одетую в пышное бальное платье. темно-русые волосы девочки, убранные в хвост, совсем растрепались, а бант развязался. Ее появление здесь показалось мне настолько странным, что я даже подумала, что мне привиделось.

Девочка смотрела на меня молча, а потом вдруг улыбнулась. Я невольно улыбнулась в ответ.