— Сильвия!
Нет, это мне кажется…
— Сильвия, подождите!
Я остановилась и несмело оглянулась, чуть приподнимая край палантина, чтобы было лучше видно. Кожу на лице тут же защипало от мороза.
Инспектор Стайс быстрым шагом направлялся ко мне. Его решительный вид настораживал. Даже мысль возникла, что с моим освобождением произошла какая-то ошибка, и сейчас меня вновь вернут в камеру. Признаться, я бы не расстроилась. Хоть там и мерзко, но все же теплее, чем на улице.
— Хорошо, что успел, — сказал мужчина, поравнявшись со мной. — Здравствуйте, Сильвия.
Он тяжело дышал, и вокруг его лица витали облачка пара.
— Здравствуйте, — чуть слышно ответила я.
Губы совсем замерзли и плохо двигались.
— Думал, вдруг уйдете, и я потом вас не отыщу. Сильвия, мне нужно поговорить с вами, это очень важно… Да вы замерзли совсем! Идемте.
Он вдруг обнял меня за плечи и повел к карете. Мне сейчас хотелось только согреться, поэтому я бы пошла с ним куда угодно. Я сжалась в уголке, растирая озябшие руки. Инспектор Стайс расположился рядом и сделал знак вознице трогаться.
Мужчина смотрел на меня обеспокоенно. Я же старательно прятала глаза. Сказывалась выработанная годами привычка. Однако он не шарахался от меня, как большинство людей, не смотрел с презрением или нездоровым интересом. Он обращался со мной, будто с обычным человеком.
Инспектор вдруг взял мои руки в свои и согрел своим дыханием. Я замерла, совершенно не понимая, что происходит. Верно, я замерзла насмерть прямо у тюрьмы и попала в странный мир. Рукам сразу стало горячо. Мужчина потер их ладонями, потом отпустил, все также продолжая внимательно смотреть на меня.
— Куда мы едем? — нарушила я молчание.
Окно кареты покрывали белые морозные узоры, поэтому проследить путь я не могла.
— В Магистрат, — ответил инспектор. — Сильвия, скажите, у вас ведь нет родственников в городе?
— Нет, — согласилась я, не понимая, к чему он клонит.
— И наверняка вам некуда идти.
Я отвернулась, ничего не ответив. Сейчас, когда он был так близко, я еще больше осознавала свою ущербность, жалкий вид, одиночество… Почему он такой внимательный ко мне?
— Ясно, — протянул мужчина. — Так и думал. Пожалуй, я могу решить вашу проблему.
Неужели не ослышалась? Я даже приподняла палантин, чтобы получше разглядеть его лицо, чтобы понять, о чем он думает.
— Вы серьезно? — спросила я.
— Абсолютно. Лиззи нужна няня, и я хочу предложить вам поселиться в моем доме.
— Почему именно я? — спросила удивленно.
— Просто Лиззи — очень непростой ребенок. Она не приняла ни одну из женщин, которых я нанимал. Категорически отказывается надолго оставаться без меня, плачет, устраивает истерики. Сейчас поехал за вами, оставил ее под присмотром коллег, еле-еле уговорил потерпеть немножко. А вчера увидел, как Лиззи тянется к вам, как обнимает. Понял, что, возможно, вы — мой последний шанс.
Экипаж остановился, и я снова оказалась в здании Магистрата. Только сегодня я уже не была арестованной, обвиняемой, но оттого чувствовала себя не лучше. Да и предложение инспектора очень неожиданное. Лиззи — милая девочка, но у меня ведь совсем нет опыта общения с детьми. Если я не справлюсь? Если девочка и со мной быть откажется? Снова неопределенность…
Инспектор Стайс проверил племянницу, игравшую в соседнем пустом кабинете, потом усадил меня за стол и принес кружку горячего ароматного чая. И я почувствовала, что оживаю. В кабинете было очень тепло, поэтому плащ я сняла, оставшись в темно-синем шерстяном платье и палантине. По-прежнему испытывала неловкость за свой внешний вид. Все-таки инспектор — очень симпатичный мужчина. Меня никогда особо не волновали подобные вещи, но сейчас отчего-то все изменилось.
— Инспектор Стайс, скажите, а как вышло, что меня выпустили? — спросила, окончательно согревшись и перестав дрожать.
— Леди Клаус отозвала обвинения, — ответил инспектор, пожав плечами. — Кстати, меня зовут Рэймонд. Вы больше не обвиняемая, поэтому церемонии ни к чему.
— Как это забрала? — удивилась я, даже не обратив внимания на его последующие слова.
— Пришлось немного припугнуть ее, — ответил Рэймонд с улыбкой. — Я напомнил ей обо всех грешках сына. Обещал, что Джозеф отправится в соседнюю с вами камеру.
— И она не побежала жаловаться вашему начальнику, не устроила скандал?
— Уж с собственным начальником я смог договориться, — отмахнулся инспектор.
А я поняла одну важную вещь. Наверняка инспектор Стайс и вчера мог мне помочь, не отправлять в тюрьму, но не посчитал нужным. А потом придумал этот план, устав от постоянных истерик ребенка. Вот и зря напридумывала историй о его хорошем бескорыстном отношении. Впрочем, другого быть и не может. С чего бы инспектору проявлять заботу о незнакомой девушке, если не от выгоды?