Ребята вернулись из круиза восторженные, впечатленные красотами зимнего леса, его несравненными звуками: скрипом деревьев, треском взломанных под тяжестью зазимка веток, падающего с сосновых лап снега.
– Безмолвная тишина зимнего леса дает возможность подумать о чем-то важном, разобраться в своих мыслях и принять ответственные решения для себя, – размышляла Ирина Ивановна.
– А какое решение приняли вы? – спросил у неё Шурик.
– Немедленно сесть за стол, – засмеялась я. И все поняли: хватит философствовать.
Обед ребятам понравился. Вечером же решили самостоятельно подойти к выбору продуктов для чаепития: кому – пироги, булочки, кому – печенья. Всё оставшееся до ужина время занимались своими делами: играми в шашки – шахматы; карты, договорились сразу – под запретом. Кто-то читал, кто-то разговаривал, кто-то спал. Поужинав, решили устроить дискотеку. Дима Тарасов взял из дома магнитофон, Игорь Швец и Марат Хазаров захватили кассеты с записями «Миража», «Веселых ребят», «Электроклуба», «Modern Talking», и, как ни странно, «BoneyM». Ух, и весело же было. Обессилев от танцев и конкурсов, а также насыщенного впечатлениями дня, мы с Ириной решили уйти в свою комнату, оставить ребят, наверняка, уставших от пригляда взрослых.
– Знаешь, так удивительно на дискотеке в конце восьмидесятых услышать песни, которые были популярными в период нашей молодости. Я про «BoneyM». И как активно под эти песни отплясывает новое поколение! Нет, правда, удивительно.
– Ничего удивительного. У нас разница в возрасте с новым, как ты говоришь, поколением совсем небольшая. Ты давно вуз окончила? – спросила я.
– Шесть лет назад.
– А говоришь, новое поколение.
– Утрирую, конечно…Уф, сразу воспоминания нахлынули: первый курс института, первая любовь. Знаешь, мой друг Сергей писал замечательные стихи, несколько из них он посвятил мне. Об этом никто, кроме меня, не знал.
– Здорово, мне никто никогда своих стихов не посвящал, у приятелей вообще таких романтических устремлений не было, интересы, понимаешь ли, у них совсем иные. А почитать что-нибудь можешь из тех, написанных для тебя?
– Конечно. Я прочту два, которые мне более всего нравятся:
Не идеальная совсем,
Но ты – мой идеал.
В тебе есть то, чего в других
Я даже не искал.
Когда бог сотворил тебя,
Понять он не сумел –
Ведь ты же из того ребра,
В котором бес сидел.–
Затем после непродолжительной паузы продолжила: –
А я приеду наудачу,
Куда бы мчаться не пришлось,
Тебя увижу и взлохмачу
Копну ржаных твоих волос…
Мне больше ничего не надо,
Не надо больше ничего.
Так сладко замирать от взгляда
И от дыханья твоего.
Последние строки Ирина читала почти шёпотом.
– Правда, здорово?
– Правда. Какой молодец, талантливо написаны стихотворения, – опустив глаза, ответила я, немного подумав. Вирши, действительно, были красивыми и чувственными, но было одно но. Они принадлежали двум разным поэтам. Я не увлекалась современной поэзией, но дома, в Барнауле, висел отрывной календарь, мама покупала каждый год, и мы с сестрой, отрывая листочек с датой, обязательно смотрели, что за информация на обороте. Содержание календарей было различной тематики, в том числе часто печатались стихи молодых дарований. Так я познакомилась с творчеством этих поэтов, но, видимо, не я одна. Осуждать паренька за откровенный плагиат не хотелось: наверное, он желал произвести на Ирину хорошее впечатление, и это удалось. Долгие-долгие годы девушка будет жить в полной уверенности, что эти стихотворения были написаны специально для нее, посвящены ей. Многим ли из нас молодые люди вообще читали стихи? Нет? Так не будем подрывать веру в первую Ирину любовь, в прекрасный образ поэта, посвятившего ей свои стихи. Так я и поступила.
Минут через пятнадцать после нашего возвращения в воспитательскую, в дверь постучали, и, получив разрешение, вошли Шурик Огонёк и Дима Тарасов.
– Что-то случилось? - встревожилась я.
– Нет, не волнуйтесь, все хорошо. Главное, всем весело, – ответили друзья.
– О да, главное, что весело, – рассмеялась Ирка.