Ребята, действительно, мне очень помогали в походе и словом, и делом. Все бы закончилось просто замечательно, если бы не снова это слово но. В общем, я растянула ногу, когда решила напоследок перед отъездом в Городок прокатиться с сопки. Надо сказать, на лыжах я стояла не очень ещё со школьных времен. Ну, не увлекали меня уроки лыжной подготовки, уж куда лучше легкая атлетика или игры в баскетбол и волейбол. Вот эта нелюбовь к лыжам и откликнулась спустя годы. Спускаясь с сопки, я не смогла сманеврировать, обойти одиночно растущий куст и ещё добавила скорости палками, в итоге – травма. Весело, однако, было лететь, чуть ли не кувыркаясь, с горы, хоть и совершенно некрутой. Ах, как стыдно! Самостоятельно передвигаться я не смогла, нога на глазах начала опухать, и наступать на нее стало невыносимо. Следом за мной с сопки спустился Шурик Огонёк.
– Как вы себя чувствуете? Очень больно? – спросил взволнованно парень.
– Больно, боюсь, не смогу идти.
Тут подъехал Игорь Швец и начал детально разбирать мой неудавшийся спуск:
– Зачем же вы еще палками добавляли скорость? Тормозить нужно было, и не ехать, откинувшись назад, а присесть немного – это обеспечило бы амортизацию на горках.
Я молчала, закрыв глаза, вступать в разговоры бесполезно и бессмысленно – все уже произошло, а на оправдания сил не было. Вдруг каким-то немыслимым образом я воспарила над землей. Открыв же глаза, увидела близко-близко лицо Шурика, его маленькую, милую родинку-точку над верхней губой. Это он, не говоря ни слова, подхватил меня на руки и понес по натоптанной снежной тропинке, а за нами потянулись и остальные. Так меня и несли по очереди Огонёк и Швец до автобуса три километра, благо, что я весила всего сорок три килограмма, а их рост и комплекция позволяли волочить на себе этот груз.
– Правда, хорошо, что нас взяли с собой? Оправдали же мы ваши надежды? - спросил меня на очередном занятии Шурик.
Мне же все больше и больше нравился этот паренек. На фоне моих местных знакомых, зачастую, инфантильных молодых людей, он казался целеустремленным, порядочным, мужественным, добрым, и, кажется, лишенным всяких недостатков. Мне с ним было тепло и интересно. Читал Шурик очень много, особенно его интересовала историческая и научная литература. Я старалась направить круг его интересов в несколько иное русло, объясняя, что наука может открыть тайны Вселенной, но научить человека жить и сделать счастливым она не в состоянии. Это подвластно только художественной литературе. Он старался выполнять мои пожелания, хотя откровенно не любил творчество Льва Толстого и часто об этом повторял.
– Шурик, если ты не понимаешь произведения классика, это не значит, что они плохи. Просто ты еще до них не дорос, – я задумалась, а потом продолжила: – Писатель признан миллионами, неужели ты никогда не войдешь в их число, не сможешь понять, что Толстой –сам по себе произведение. И жизнь вокруг, которую он наблюдал, перетекала в произведения. Нам нужно почитать его некоторые дневниковые записи, может, это поможет понять творческий замысел автора.
– Всё равно никогда не полюблю многословного Толстого. То ли дело Гоголь, одни только «Тарас Бульба» и «Вий» чего стоят. Вот где «краткость – сестра таланта». А правда, что Гоголь написал рецензию на чью -то книгу одним предложением? Ну, как там? «Эта книжечка вышла, стало быть, сидит же на белом свете и читатель его», – прозвучала цитата.
Вот так в спорах, ненавязчивых анализах произведений протекали наши занятия.
Конечно, я не строила никаких планов в отношении парня хотя бы потому, что была старше на пять лет, а главное, профессия не позволяла видеть в нем героя своего романа. Шурик же, я понимала, был близок к тому, чтобы раскрыть свои чувства. Он часто смотрел на меня так ласково, казалось, его глаза пытались что-то мне передать, объяснить. Неизменно в такие минуты я старалась отвести взгляд, не поддаваться его чарам. И все же, как не пыталась предотвратить всякие разговоры на темы, не относящиеся к учебе, ничего не вышло – и гром грянул. Да еще Восьмого Марта. В этот день я не поехала к родственникам в родной город, вдоволь повалялась в постели, надеясь к полудню отправиться в магазин, а потом – к своей подруге Ирине Петровой, с которой мы сдружились ещё на лыжной базе.
…Огонёк пришел с веточкой мимозы и купленными в соседнем магазине духами «Диалог», положил на стол и сказал: