– А ты, Кнопка, не бойся, не ходи, не ходи за мной, – ласково приговаривал Семен, поглаживая Рекса.
Целый день Рекс сидел во дворе соседа и тонко поскуливал. А Кнопка подходила к нему, подлезая во все мыслимые и немыслимые дырки в заборе, и зубами тащила его за ногу отсюда – к себе домой.
Так и вернулся на другой день Рекс снова в родной двор. Завозились они опять весело с Татошей. Возликовала Оля. Успокоилась Кнопка. Все были довольны тем, как все разрешилось. Восстановился прежний покой и мир во дворе. После этого хозяева решили: пускай щенки подрастут побольше вместе – сейчас их нельзя разлучать.
XV
В чистом плоскодонном море, стоя по пояс в воде, видишь: крабенок волокет за собой раковинку по ребристому песчаному дну; он ползет, но не оставляет ее – тащит исправно. Хищно мальчик нагнулся. Наизготовку.
– Не хватай его! – невольно повысил голос Ефим, рисуя медуз.
– Я только погляжу – и брошу снова, – зауспокоил тот равнодушно.
– Вы в смотрелках всю живность везде переловили, передушили…
– Не я, не я. И он-то все равно уж не вырастет больше. Не нужен. – И все-таки неуправляемый уже подросток схватил крабенка, поднес к глазам своим и по-скорому кинул его обратно в водное пространство: – Видите, и отпустил, – сказал вроде бы с издевкой за недопонимание его совершенно не кровожадных намерений.
Вдруг истошный крик другого юнца изошел на весь пляж:
– Папа, краб! Краб! Греби ко мне скорей!
– Сейчас! Сейчас! – Бултыхнулся отец с надувного матраца, держа в руках орудия подводного лова. – Ты только воду не мути! Давай, заходи с двух сторон! Окружай!
– Что, словили? – подгребла к ним поближе на матраце и мать-гусыня. – О, какие красавцы, вижу! Ловко же вы…
– Поймали! Мы поймали! Сразу двух! Смотрите!..
– Ну, какие молодцы!
В ажиотаже оглашенные ловцы, повыскочив на пляж, вырыли в песке ямку и всунули в нее изловленных пленников. Сбежались ребятишки, завосхищались, заспрашивали:
– А дальше… Что будете с ними делать?
– Известно что: ням-ням, – отвечали ловцы.
– Что, съедите? Жалко…
– Нет, мы лишь попробуем. Разве нельзя? Столько здесь добычи. Идем-ка, пошарим еще. – И вновь пускается вплавь эта проворная семейка истребителей.
На песочке к Ефиму и Насте присоединился Авдей с Олей и с радостным золотисто-рыжим Дружком, дворнягой.
Авдей разделся и с блаженством бултыхнулся в море. А за ним – и Дружок. Оля тоже полезла с краюшка. Этому последовали Настя и Ефим. Поплавали и побрызгались с удовольствием. И побегали еще по песку в догонялки.
– Раньше больших крабов на море было пропасть сколько, – сообщил, присев, Авдей: – можно было брать-собирать их запросто – голыми руками: они вроссыпь стаями выползали на берег, бегали. Больше всего на косе, на мелководье. Ловили их по сотне за час. И то, что старожилы вылавливали их для еды, ущерба для их численности не наносилось нисколько. Позже нахлынула сюда прорва всяких добытчиков всего дармового – ради даже засушенных сувениров-крабов для себя и своих чад и ради забавы – от нечего делать, да и ради продажи, чего уж говорить! Эта армия возрастает, не уменьшается.
– Авдей, ты близорукий, если носишь очки? – поинтересовался Ефим.
– Вынужденно, ответил тот неохотно.
– И ноги, вижу в шрамах…
– Да, в сорок шестом году был со мной и моим дружком (также шести лет) случай. Под Бахчисараем мы тогда жили. Только что мой папаня вернулся с войны. Нашли мы с Гошей – валялись на поляне – одну кругленькую штучку. Интересную. Конечно же, подобрали ее, стали крутить-открывать; склонились над ней поближе, чтобы повнимательней увидеть, как она будет открываться. Она-то и брызнула во все стороны пламенем и осколками. Мне один глаз совсем выжгло, бровь разрезало осколком и шею, и пробило подбородок, зуб выбило и осколок этот застрял в небе. По горячке я сам вытащил его. Еще один палец на руке расплющило в суставе, скособочило, хоть он и сгибается. Вообще я весь был отделанный. Тьма осколков до сих пор торчит в моих ляжках. Меня нес на руках папаня. А мой товарищ – следопыт полегче отделался – потерял лишь глаз – осколком выбило, и в плечо ранило. Потому-то я и хожу в светлых очках – один глаз у меня вставной. А другой – задетый… Процентность видения у него мала…
– Знаешь, я и не заметил даже… Извини, друг за то, что вынудил тебя рассказать про это…
Хотя по лету отпускники (стихийно и по путевкам) наезжали и сюда, в отдаленный черноморский поселок, местные власти даже и не пытались извлечь из этого выгоду для себя, считая излишней такую обузу и суету, как лучшее обеспечение их снабжением и транспортом. Пустовала прибрежная полоса, где можно б было настроить лечебниц, пансионатов, гостиниц; не использовались великолепные грязи из двух лиманов, не распродавался богатый урожай овощей, стоивших копейки, и продукты животноводства. По сути, извлекались лишь мелкочастнические интересы. Кому что перепадет.