Он утратил чувство времени, но через казавшийся коротким промежуток он внезапно понял, что приближается к Келвин-Гроув. За этой группой сосен должен появиться розовый двухэтажный бетонный дом. Он остановил лошадь, вдруг охваченный страхом, что дома не будет. Если он так боялся увидеть Келвин-Гроув, как он решится перенести то, что он может увидеть в Блэк-Бэнксе? Иген мог бы сказать ему, сожжен ли Блэк-Бэнкс, но он боялся спросить. Боялся. Сейчас он минует Келвин-Гроув — дом Бена Кейтера, это означало, что дальше будет Блэк-Бэнкс. Когда он доехал до старого дома Кейтера, у него кровь застыла в жилах. Во дворе толпились орущие, дерущиеся дети. Веранда была заполнена черными — можно было подумать, что это — воскресное собрание прихожан; они сидели развалясь в плетеных креслах, или слонялись вверх и вниз по ступеням, как будто они здесь хозяева.
Да, они действительно хозяева здесь!
— О, Боже, — простонал он и пустил лошадь в галоп. Миновав это место, он опять поехал медленно. Славный дом Бена Кейтера! Из тысячи негров только немногие умели бы заботиться о таком доме, как Келвин-Гроув без надзора. Да разве можно было думать, что они знают? В течение всей их жизни в рабстве им говорили, что надо делать и как это делать. Разве не ясно, что теперь они в доме белого человека удержу знать не будут, подобно распущенным детям? Освобожденным неграм нужны дома, но где же жить побежденным южным землевладельцам? Бедственное положение не кончилось. Оно только еще начиналось.
Он уловил запах жасмина и увидел толстый вьющийся стебель, который он всегда разыскивал весной. Он уже почти там. Блэк-Бэнкс. Время пришло. Удержав лошадь у дорожки, ведущей к дому, он сидел с минуту, всматриваясь в знакомую извилистую дорогу с бьющимся сердцем. Потом он ринулся в перемежающиеся солнце и тень, через лес к любимому дому. Прежде всего он увидел крутую наклонную линию крыши, радушно вырисовывающуюся среди высоких сосен и дубов. Поводья выпали у него из рук, и старая лошадь шагом обогнула последний поворот дороги. По щекам Хорейса потекли слезы, когда стал полностью виден дом, и он заплакал от облегчения, сидя на лошади, взятой в долг, на старой дороге, более не принадлежавшей ему. Дом тоже больше ему не принадлежал, но он сохранился. Блэк-Бэнкс сохранился. Любимый дом стоял. То, чего он больше всего боялся, не случилось.
Три выстрела нарушили тишину, в дерево рядом с ним врезалась пуля, из дома выскочила шайка разозленных негров, выпустивших трех рычащих псов. Еще секунду он сидел, оглушенный, не в состоянии соображать, и в этот момент он ясно услышал, что его назвали по имени, но ветку над его головой расщепило еще одной пулей, и он повернул лошадь, галопом проскакал до дороги на Джорджию и повернул к северу в направлении Розовой Горки.
Напротив того, что было когда-то домом Сент-Клэр, он сошел с лошади. Здесь в него некому было стрелять. В Розовой Горке не жил никто. Он долго стоял, глядя на развалины, сожженные до тла, за исключением осыпающихся бетонных стен первого этажа и крепких почерневших труб. Он прошел в обугленную калитку, еще висящую на одной петле на частоколе, по розовому саду Мэри, по груде камней, — когда-то здесь была прелестная веранда; он прошел через дверной проем в пустые, заросшие сорняками площади, сохранившие знакомые размеры и формы — комнаты отцовского дома. Он перелез через упавший кусок бетона в гостиную без крыши, где он рассказал отцу о неприятностях в Йеле, — как много было пережито с тех пор! Слез не было. Его только удивляло то, что даже желание ненавидеть у него исчезло. По коридору, по обломкам упавшей лестницы, он пробрался в кухню Ларней. Большой очаг стоял так крепко и дерзко, как стояла бы сама Ларней, будь она здесь, в схватке с мародерами-янки. Ее старый железный таган лежал вверх ногами на плите, и один котелок висел на крючке.
Он был рад, что отца нет в живых.
Услышав, что кто-то бежит по дороге к Розовой Горке, он спрятался за толстой бетонной плитой и ждал. Он был безоружен. Его можно было убить, и у него не было бы возможности защититься. Сквозь дыру в крошащемся бетоне он увидел человека — негра, — стоявшего на безлюдной дороге, с пистолетом в руке. Хорейс присел ниже, а человек побежал назад, за дом, и покрытая ракушками почва захрустела, когда он вбежал внутрь развалин, по широкому центральному коридору и опять к передней стороне. Хорейс подумал о Деборе и детях. Не надо было сюда приезжать в одиночку. Могли пройти месяцы, даже годы, прежде чем здесь найдут его тело. Он видел, как негр прошел через двор, потом остановился и почесал голову. Он стоял так, спиной к Хорейсу не меньше минуты, как бы решая, что делать дальше, потом крикнул:
— Масса Хорейс!
У Хорейса пересохло во рту.
Джули крикнул еще раз, без особой надежды:
— Масса Хорейс, вы здесь?
Солнечный свет внезапно погас, как будто его задули, и над пустыми помещениями Розовой Горки на небе закрутились черные штормовые облака. Задул сильный ветер, поднимавший вихри пыли и листьев, гнавший в глаза Хорейса песок, когда он вышел из-за стены, за которой он прятался. Джули обернулся, и оба они стояли долго, глядя друг на друга. Слишком много произошло, слишком много изменилось, здороваться сразу было трудно. Потом Хорейс подбежал к другу и обнял его, не стыдясь слез. Джули тоже плакал.
— Джули, собака ты старая, — сказал Хорейс. — Ты представляешь себе хоть немного, как я рад видеть тебя?
— Да, сэр, — широко ухмыльнулся Джули. — Я знаю, как я рад вас видеть, масса Хорейс. — Лицо у него сделалось серьезным, сочувственным. — Вы — вы выглядите, как будто вам тяжело пришлось, сэр. У вас все благополучно?
— Теперь да, — сказал Хорейс, садясь на обломок старой стены. — Как ты узнал, что я здесь?
— Я живу в моей старой хижине в Блэк-Бэнксе, и я видел, как эти негодные негры погнались за вами, сэр. Я слышал, как они орали и стреляли, и постарался предупредить вас. Потому вижу, вы поехали в эту сторону. Я подумал, что вы поедете к дому вашего отца. — Говоря, Джули все время внимательно следил за дорогой на Джорджию.
— В чем дело? — спросил Хорейс. — Там никого нет. Сядь, мне очень нужно поговорить с тобой. Расскажи мне все, что случилось после моего отъезда.
— Не могу, масса Хорейс. Нет времени. Я сказал тем неграм, что живут у вас в доме, что я пойду сюда, чтобы помочь им найти вас. Я вот пришел предупредить вас.
— Они все еще ищут меня?!
— Да, сэр. Нет у них здравого смысла. Они откуда-то издалека. — Он вынул пистолет. — Лучше возьмите это, сэр. Вам он нужнее, чем мне.
Хорейс взял пистолет.
— Положение изменилось, не правда ли? — Потом он вспомнил Ларней. — Твоя мать умерла, Джули. Папа Джон здоров, по моим последним сведениям, но мама Ларней умерла во время сна.
— Да, сэр, я знаю. Мисс Мэри, она мне письмо написала. — Он слегка улыбнулся. — А я смог его сам прочесть, масса Хорейс.