-Раззвонились удальцы, – беззвучно шелестели губы, растягивая слова, наподобие старенького патефона со сломанной иглой. – Диги, диги, диги, дон...
Спираль резко вытянулась, качнулась и принялась осторожно оседать в нору, словно насытившись туманом и красками, которые вдруг обрели вес и сделались неподъёмными. Свет сделался ярче, а сам вихрь будто оказался погружённым в стеклянную бутылку. Её бока густо налились цветом, отчего казались платиновыми и неимоверно дорогими. Внезапно спираль внутри своеобразного сосуда сжалась, подбоченилась и превратилась в человеческую фигуру. Воронка снова подалась вверх и повисла над норой, цепляясь за тёмное углубление тонкой ниточкой света.
-Выходи скорее вон!.. – прошептала Светка и протёрла кулачками глаза.
Раздалось низкое шипение, словно раскалённый паяльник ткнули в канифоль, и туман стремительно погас. Ниточка оборвалась и сверкающая бутыль, вместе с силуэтом человека ринулась вниз. Во все стороны брызнули осколки искр, которые срикошетили от каменного пола и снова подскочили вверх, будто желая образовать новый хоровод. На лету они что-то злобно бормотали, распадаясь на серые хлопья пепла и обволакивая склонившегося человека размытой пеленой.
-Папа? – неуверенно произнесла Светка, явно угадав в фигуре знакомые черты: длинный прямой нос и рефлекторно дёрнувшийся к переносице палец. Девочка не верила своему счастью, напрочь позабыв, где находится и кто, помимо так загадочно появившегося отца, её окружает. – Папа! – воскликнула она уже во весь голос и попыталась броситься вперёд.
Однако вихрь, похоже, ещё не затих, и Светка снова уткнулась в упругую преграду, только на сей раз не пальцем, а всем телом и на полном ходу. Её лёгкое тело отбросило обратно к валуну, словно маленького котёнка, и больно проволокло по шершавому полу. Девочка взвыла от боли, и это заставило Сергея вновь начать мыслить.
Он услышал знакомый детский крик и быстро выпрямился. Тело казалось слепленным из пластилина. Оно было гибким и бодрым, словно сваленным заново чьими-то искусными пальцами, отвлекшимися от первоначального убогого шаблона. Сергей ощущал неимоверную силу, а нога больше не болела, словно ране на новом теле просто не нашлось места как неугодному рудименту. Не было ни холода, ни голода, ни страха, ни каких-то других эмоций – только первоочередная цель, на достижение которой и ринулись серые массы соединившиеся снова воедино. И эта цель походила на инстинкт первобытного человека – настолько примитивно и в то же время непреклонно она будоражила разум.
Нужно было добыть огонь, защитить ребёнка и бежать прочь!
Сергей присел на одно колено и огляделся. И ему совершенно не требовались очки, чтобы стремительно оценить сложившуюся ситуацию. Захрустел, расширяясь, зрачок и в мозгу отчётливо проецировалась картина подземного мира.
Он ясно различал над головой нависший силуэт космического корабля, напичканный жуткими, даже можно сказать кровожадными технологиями чужеродного прогресса; опадавшие под ноги останки искровой оболочки, разлетевшейся наподобие разбитого зеркала; истерзанные следами давнего взрыва скалы; испещрённое шлюзами дно пещеры; то, что осталось от старика Йэне, возможно ещё живое, а может быть и нет; явно живого Димку, хотя и основательного потрёпанного, ждущего неминуемого конца; застывшего с пистолетом в руках мальчишку, который указывал перед собой вытянутой рукой и одновременно что-то кричал, не то великану, не то ему; сидящую у валуна Светку и медленно двигающуюся на неё тень; изуродованное лицо Чеснокова, который по большей части и слагал эту злобно шипящий клочок тёмной материи...
Было что-то ещё, похожее на протянутые из пустоты руки, сжимающие в окровавленных пальцах острые лезвия. Однако этот образ оставался за ширмой пространства и времени, где-то далеко сзади, будто похоронен в другом мире или измерении. Но он всё равно тянулся к спине человека, не желая просто так отступать от намеченной цели. В ушах лишь то стремительно нарастал, то вновь затихал ужасающий треск, в перерывах, между трелями которого пространство наполнялось шорохом не то от волочащегося по полу плаща, не то от взмахов широких крыльев, размеренно сотрясающих атмосферу. Сергей хотел обернуться, но не мог просто так выпустить из поля зрения дочь и надвигающуюся на неё опасность. Да и, к тому же, странный фантом быстро растворился в его мыслях, напоследок отчаянно брякнув металлом, будто выразив собственное недовольство всем происходящим. Учёный знал, что зверю пока не до него, однако всё равно следовало спешить.