-Осторожно! – воскликнул Селета и стремительно отскочил в сторону, увлекая за собой Светку, продолжавшую орать, но уже больше по инерции, будучи не в силах остановиться.
-Чего ещё... – недовольно произнёс дядя Дима и покосился в сторону детей.
В этот момент рядом с его грудью что-то мелькнуло и в пальцах зазвенело. Возможно боль в боку была настолько сильной, что все остальные чувства и процессы протекали в организме незаметно для мозга или же были очень основательно приглушены. Великан глупо глянул на свои ладони, которые вместо ракетницы сжимали воздух и отчего-то ничего не чувствовали, будто по ним наотмашь саданули деревянной линейкой. Так в старину секли розгами: хлёстко и непременно по костяшкам, чтобы озорникам было неповадно шкодить. Тварь явно знала и это, но вот только откуда она так стремительно возникла?..
Дядя Дима не спеша оглянулся и увидел, что валявшиеся неподалёку ноги дядьки Йэне ожили самым невероятным образом и теперь стремительно дёргались на полу в слепых конвульсиях. Это именно они так метко зарядили по его руке и выбили ракетницу. А теперь неуклюже пытались подняться, сметая при этом всё на своём пути и продолжая незряче тянуться к человеку.
-Вот гад! – выругался силач и неловко отскочил назад, пытаясь увернуться от конечностей, которые без разбору махали во всех возможных направлениях, силясь достать до жертвы.
Попадание под эти смертельные лопасти не сулило ничего хорошего, и лучше было держаться как можно дальше.
-Бегите! – крикнул великан, держась за свистящие бока и отплёвывая кровь. – Прочь отсюда!
Селета неуверенно моргнул и отступил назад. Светка только сейчас умолкла, продолжая инстинктивно разыскивать беспорядочно мечущимися глазами отца. Она совершенно случайно заметила восставшие из пепла ходули и села на колени.
-Мамочка! Мамочка! Мамочка! – шептала девочка, сжимаясь в бесформенный комок и закрывая ладошками глаза. Она совершенно не замечала, как мальчишка буквально тащит её по шершавому полу и только ещё тщательнее размазывала по искажённому от ужаса личику липкую грязь.
Дядя Дима быстро огляделся, однако куда именно отлетела ракетница, он понятия не имел. Приходилось искать в слепую, при этом стараясь не попасть под массированную атаку безголового существа, взмахи длинных конечностей которого вовсе не выглядели такими уж безобидными. Силач бросил попутный взгляд на детей и понял, что те по-прежнему стоят на месте и пялятся на жуткую тварь.
-Парень! – заорал великан, отчего Селета чуть было не подпрыгнул. – Уводи её отсюда! Слышишь! По верёвке, наверх и лесом в деревню!
Мальчишка снова вздрогнул и бросил на дядю Диму бессмысленный взор.
-Да чего ты торчишь-то! – силач явно терял терпение и всё чаще пропускал мощные удары стремительно брыкающихся ног. – Пошёл вон отсюда! – и он, подняв с пола здоровенный булыжник, запустил им в испуганного паренька.
Селета вскрикнул от боли в коленке и словно загнанный зверёк кинулся в темноту, волоча за собой ничего не понимающую Светку.
Сергей ухватился пальцами за обрезанное ухо и с облегчением понял, что большая часть раковины оставалась на месте. Особой боли он не чувствовал, однако крови от этого меньше не становилось – свитер и ворот рубашки были обильно залиты тёплой жидкостью, источавшей дурманящий аромат. Рядом засопел Чесноков, который так же, по-видимому, учуял медный запах и моментально потерял к Суровцу всякий интерес. Вновь послышался звон металла, и Сергей изготовился для отражения очередного выпада. Боковым зрением он видел странное движение на том месте, где оставался силач, но без очков попросту не мог разглядеть, что именно там происходило. Да и в подобной ситуации он вряд ли мог оказать существенную помощь, так как злобное создание просто не позволяло отвлечься на что-то другое.
Суровец медленно огляделся. Он быстро потерял интерес к происходящему и осторожно опустился на одно колено. Женечка на его трясущихся руках захрипела, что заставило старика замереть. Он что-то неразборчиво прошептал на ухо уродливой старухи и бережно уложил её угловатое тело на пол. Затем неловким движением руки смахнул со щеки невольную слезу и тяжело выдохнул. Старческая пятерня задержалась у подбородка, принявшись решительно оттягивать обвислую кожу, словно пытаясь сорвать с лица опостылевшую маску. Из горла послышался отчаянный хрип, который тут же смешался со скрипом стиснутых зубов, и сделался похож на свист ветра в дырявых стенах чулана: зловещий, пугающий и колючий, одновременно несущий в себе дух чего-то подлого, но уже совершённого...