Дети уже достигли скал, но с их крутых склонов ничего не свисало. Селета замер и загребая из последних сил, принялся судорожно оглядываться по сторонам. Верхний диаметр колодца не был таким уж огромным, так что ошибиться или не заметить толстый канат, свисающий к самой воде, было попросту невозможно. Однако верёвки всё же не было, что означало только одно – необходимо плыть назад или насмерть замёрзнуть в ледяной пучине.
-Где она? – прошипела Светка, с трудом отплёвываясь от льющей в рот воды и буквально из последних сил удерживаясь наплаву. – Где твоя верёвка?
Мальчишка ничего не ответил и только с шелестом взбивал вокруг себя воду, продолжая загнанно метаться из стороны в сторону в поисках спасительного каната.
-Но он тут был! – в конце концов, воскликнул он и с досады лупанул бесчувственным кулаком по безразличной воде. Озеро грозно зашипело и обдало паренька фонтаном колючих брызг. – Я сам по нему спускался! – он увернулся он вонючих капель нацеленных в глаза и снова принялся методично плавать вдоль скалы.
Светка в безвольно закатила глаза и почувствовала, как вода накрыла её с головой. Девочка стремительно дёрнулась и вытолкнула тонущее тело на поверхность. Её голова была запрокинута назад, отчего взору открылась отчаянная картина. Где-то далеко вверху, а может быть и не далеко, темнота рассеивалась, превращаясь в голубую пелену, растекающуюся вдоль невидимого глазу контура. Она приветливо парила над ополоумевшим от страха ребенком, словно маня вслед за собой. Именно там был выход из пещеры: одновременно на расстоянии вытянутой руки и длинны потерянного каната.
-А когда захлёбываешься – это больно? – спросила Светка, стуча зубам от холода, сама страшась своего вопроса.
-Дура! – зло ответил Селета, продолжая безуспешные поиски. – Нашла чего спрашивать!
-Мне страшно, - захныкала девочка, устремляя отчаянные взоры вверх. – Я не хочу тут утонуть. Я к маме хочу... и к папе!..
Над головой что-то качнулось, отчего глаза Светки загорелись первобытным пламенем. Она из последних сил дрыгнула ногами и буквально вылетела из воды, протягивая скрюченные пальцы к расплывчатому пятну, беспечно раскачивающемуся в темноте. Ладоней коснулась твёрдая поверхность, тут же дёрнувшаяся в сторону, однако пальцы мгновенно сомкнулись в смертельной хватке, из которой не суждено было вырваться ничему земному. Сил не хватало, и девочка вцепилась в канат сначала ногтями, а потом, когда тот съехал под её весом вниз, и зубами.
Откуда-то из мокрой темноты появился мальчишка и тоже уцепился за спасительную верёвку. Дети дружно сопели, не веря в своё счастье, и только безумно улыбались друг другу и злобно ощетинившемуся пространству.
-Лезь пппервая... – заикаясь, пролепетал Селета и, сотрясаясь всем телом, подтолкнул Светку вверх.
-Но почему? Ты ведь сильнее ранен.
-Поэтому ттты и должна бббыть первой, - он хрипло дыхнул на закоченевшие пальцы и кивнул, силясь придать этим движением уверенности испуганной подруге. – Мне потом пппоможешь, если чччто...
Светка понимала, что времени в обрез и, стиснув зубы, полезла по скользкой макаронине каната. ЕСЛИ ЧТО – совершенно ей не нравилось, однако делать попросту было нечего! Свет продолжал манить к себе, и девочка что было сил, потянулась ему навстречу. Какое-то время она продолжала слышать стук зубов Селета, но с каждой секундой этот звук слабел, будто погружаясь на самое дно разверзшейся под ногами бездны. Светка пару раз попыталась взглянуть вниз, чтобы убедиться, что с другом всё в порядке и он по-прежнему на поверхности озера, но чуть было не полетела вниз, с трудом удержавшись на куриных пальцах. Больше она не пыталась повторить эту опрометчивую попытку, понимая, что если сорвётся, то сил на ещё один подъём у неё больше не останется.
Уставшее тело отказывалось повиноваться. Да, сделалось теплее, однако нельзя было сказать, чтобы это очень уж помогло или просто обрадовало Светку, которая теперь была вынуждена терпеть ужасающую боль в оттаявших пальцах. Конечности казались напрочь лишёнными плоти, причём таким образом, что от костей во все стороны торчали лишь оголённые нервы, и всякое касание каната сопровождалось мучительным спазмом, от которого хотелось грызть ногти. Как будто кисть положили на металлический стол, растопырили пальцы и колошматили по самым их кончикам огромной киянкой.