- Вы, наверное, волнуетесь, потому что вам будут очень много звонить; телеграммы вам будут возить мешками.
И начальник тюрьмы ответил ему:
- Нет, у нас уже есть опыт... это особая тюрьма, и к нам попадают самые видные люди, с министерской репутацией — да-да, из самых верхних эшелонов власти. Так что, мы легко справимся.
Но спустя три дня со слезами на глазах он пришел ко мне просить прощения. Он сказал:
- Я чувствую себя виноватым за то, что я ответил тому человеку по телефону. Я не знаю его номера, потому что тогда я бы обязательно позвонил ему и извинился бы. Тогда вы находились у нас всего каких-то пару часов, и я еще ничего о вас не знал. Но теперь, спустя трое суток, я с полной уверенностью могу сказать, что в нашей тюрьме еще никогда не было такого человека. Все наши служащие на вашей стороне! Пятьсот заключенных за вас, весь больничный персонал за вас — лично я сам за вас. И весь мир неотрывно следит за вашей судьбой. Если вдруг с вами что-то произойдет, для репутации Америки это будет катастрофой. В общем, я хочу попросить у вас прощения за то, что я ответил тому австралийцу — что, мол, видали мы важных шишек. Я был не прав. Такого человека, как вы, о чьей судьбе волновался бы весь мир, наша тюрьма еще не знала. К нам попадали люди с репутацией, люди государственной важности, но не было еще никого, кто бы притягивал к себе внимание и любовь всего мира.
На второй день он спросил меня:
- Что нам делать со всеми этими цветами? К нам привозят столько цветов, что даже в нашей огромной тюрьме их уже некуда складывать.
Я сказал ему:
- Отошлите их в местные школы, колледжи и университеты. От меня.
Он так и поступил, и ответ был оглушительным. Когда меня перевозили из тюрьмы снова в аэропорт, на протяжении всего моего пути студенты и школьники бросали на мостовую цветы.
Я уверен, что власти уже раскаивались, что совершили такую глупейшую ошибку. Сами того не желая,они превратили наше тихое движение в явление мирового масштаба. Теперь наше имя знают во всем мире, на всех языках.
Те двенадцать дней в тюрьме оказали нашему движению неимоверную помощь. Они ничего не могли с этим поделать, потому что все ситуация выскользнула из-под их контроля. Они выставили себя в дураках. Что они для себя выгадали?
Мы превратили их пустыню в цветущий оазис. Теперь он снова будет пустыней — вот что они выгадали. Но мы в свою очередь получили многое. Те четыре года теперь станут основой новой коммуны — и естественно, более превосходной и гораздо более лучшей. Тогда мы еще мало знали, но теперь у нас есть много разных идей...
В частности, новую коммуну я не собираюсь создавать в какой-либо стране, находящейся под властью правительства. Я буду искать полностью независимый остров, чтобы вам больше не нужно было получать визу для проживания и чтобы вам больше не нужно было слушать чьи-либо указания насчет того, как долго вы можете там оставаться.
Мы не будем создавать свое правительство, мы не будет объявлять себя государством, потому что я выступаю против всех государств и всех правительств. И в нашей новой коммуне нам придется доказать нечто большее: нам придется доказать, что люди спокойно могут сосуществовать и без власти, без государственности, без армии; что народу не нужны тюрьмы, не нужна полиция, не нужны судьи.
Словом, наш опыт был неоценимо полезен, и он дал жизнь всему сообществу санньясинов во всем мире. Они начали осознавать, что делают нечто чрезвычайно важное, нечто такое, что способно растормошить даже самую могущественную власть в мире.
Мы растормошили Америку отнюдь не случайно. Это произошло именно потому, что мы создавали нечто такое, что было способно потревожить каждое правительство до самого последнего политика.
Так что, теперь санньяса — это не только ваша медитация, покой, тишина, образ жизни. Отныне, весьма необычным образом, мы вовлечены в определение судьбы всего мира. Они сами вынудили нас. Мы спокойно занимались своими делами и никого не трогали.
Они сами нас спровоцировали, и теперь перед нами стоит задача доказать, что они были правы! Теперь революция не будет просто революцией личности отдельно взятого человека. Мы создадим такое место, которое станет образцом для всего остального мира: если так могут жить пять-десять тысяч человек, то почему так не могут жить все остальные? Мы впервые касаемся тех проблем, которые мировые лидеры никак не могут решить на протяжении уже многих тысяч лет. Мы же сможем решить их всего за полдесятилетия.