— Настоящие-то мужики — эвон, мужским делом заняты! — надрывался Семёнов. — Наших бьют — а вы стоите, за бабьи юбки попрятались! Неужто ни одного такого, у кого яйца есть, не отыщется?
Отыскались. С десяток мужчин выскочили из толпы и ломанулись в драку.
— Тьма! — крикнула Света. — Теперь я её вижу! Она приближается!
— Очень своевременное наблюдение, — вздохнул я.
— Государю императору — ура! — заорал Джонатан.
Он явно пытался переключить внимание Семёнова на себя, но что-то пошло не так. Моя цепь выстрелила раньше, чем я добежал до Семёнова. По моим расчётам, должен был успеть. Но — нет.
Семёнов не отвлёкся на Джонатана ни на секунду, он будто только и ждал появления чайки. Красные глаза в припухших веках на удивление легко выцелили меня из толпы. Семёнов, не говоря ни слова, бросился на землю — нырнув под свистнувшую над ним цепь.
Несколько метров он проскользил по утоптанной снежной поверхности на животе. Потом вскочил и побежал прочь, сквозь толпу. В такой куче-мале ухватить его цепью не представлялось возможным.
Я прибавил скорости. Света старалась не отставать.
— Что это⁈ — крикнула она.
Семёнов, оказывается, не просто бежал. На бегу он зачерпывал пригоршнями снег и метал вверх снежки.
Безобидная детская забава — если бы речь не шла о Тьме. И через секунду мы в этом убедились.
Снежки, летящие в Джонатана, не позволяли ему приблизиться к Семёнову. Использовать свою коронную фишку — обратившись в стаю ворон, выхватить Семёнова из толпы, у фамильяра не получалось.
А падая вниз, снежки задевали людей.
Человек, в плечо которого ударил снежок, вдруг бросился мне под ноги. Я едва успел понять, что происходит. Не упал лишь потому, что в последний момент среагировал.
Свете повезло меньше. По воплю за спиной я понял, что аватарка растянулась на снегу. А на меня бросилась толстенная тётка-торговка — с отметиной снежка на необъятной груди. Тётка схватила с прилавка кипящий самовар и швырнула, целясь мне в голову.
Инвалид— попрошайка, задетый снежком, вдруг чудесным образом встал на обе ноги. Костылём попытался огреть меня.
Тьмы в глазницах этих людей я пока не видел. Но было ясно, что до её появления остались считанные минуты.
— Разойдись! — прибавив голосу магии убеждения, рявкнул я.
Метнул в толпу пучок устрашающих молний — этой техникой владел не хуже Кристины. Выставил Щит, рывком поднял упавшую Свету и помчался дальше — догонять Семёнова.
Тот расшвыривал снежки с какой-то уже нечеловеческой скоростью. Одновременно отбивался от атак Джонатана и привлекал на свою сторону всё больше народа. Количество людей, в мгновение ока возненавидевших Константина Барятинского, росло на глазах. И всё тяжелее было проталкиваться вперёд. От Семёнова я уже прилично отставал.
— Капитан!
Уф-ф! Риито справился с задачей — сообщение передал. И портал открыли весьма удачно: Воины Света спешили мне навстречу с другой стороны, от стрелки. С той стороны, в которую бежал Семёнов.
— Задержите его! — рявкнул я. — Окружайте! Щиты!
Кого именно нужно задержать — вопросов, к счастью, не возникло. Мои ребята сориентировались мгновенно. Продвижение Семёнова сквозь толпу застопорилось.
Плохо было то, что достать его оружием, цепью или стрелой, на расстоянии не получалось. В такой густой толпе мы неизбежно задели бы других людей. Атаку с воздуха по-прежнему блокировал нескончаемый поток снежков. И пробиваться к Семёнову пришлось врукопашную.
При том, что сторонников у него становилось всё больше. Теперь уже едва ли не все люди вокруг нас главной своей целью видели не подпустить к Семёнову меня и Воинов Света.
Счастье, что они были обычными людьми.
Удар — прямой в челюсть. Бросок через бедро. Подножка. Ещё один бросок — какого-то орла, сильного, но лёгкого, я попросту воткнул башкой в сугроб. Устрашающие молнии. Щит…
Постепенно, шаг за шагом, я продвигался вперёд.
Судя по тому, что видел сквозь скопление людей, мои Воины окружали Семёнова по всем правилам военного дела. Для того, чтобы замкнуть круг, оставалось чуть-чуть. Я уже отчётливо видел Семёнова — мечущего снежки со скоростью взбесившейся катапульты.
Всего-то метров пять — и вот он!
Я отправил в нокаут очередного бросившегося на меня борца за справедливость. За спиной раздался визг, который я, по мере продвижения сквозь толпу, слышал уже неоднократно — кто-то из приспешников Семёнова попытался остановить Свету.
Визжала, разумеется, не она, а тот, кто попытался. Сам виноват — мог бы сообразить, что касаться голыми руками раскаленной от ярости частички истинного Света не лучшая идея.
От того, кто бросился на меня со спины, я увернулся. Дядька, потеряв равновесие, плюхнулся в сугроб. А между мной и Семёновым наконец никого не осталось.
Цепь!
Семёнов с нечеловеческой прытью рванул в сторону, ушёл от удара. Я был к этому готов и бросился ему наперерез.
Сбить пропойцу с ног оказалось непростой задачей. На вид — едва ли тяжелее меня, Семёнов как будто втрое прибавил в весе. Свалить его обычным ударом я не смог. В следующий вложил магию.
Есть!
Я оседлал Семёнова — так же, как незадолго перед тем его тёзку, студента-историка. Заломил руки назад. Выхватил из кармана магический браслет, изготовленный государем. Рявкнул:
— Отрекись от Тьмы, недоумок! Тогда, возможно, останешься в живых!
Семёнов издал непонятный клокочущий звук.
Я дёрнул его за свалявшиеся лохмы, поднимая голову. Заглянул в лицо.
Был готов увидеть в глазницах Тьму, но её там не было. Выцветшие глаза с красными прожилками смотрели на меня с пропитого лица весело и задорно. Так, будто мы играли в увлекательную игру. Клокочущий звук оказался смехом. Семёнов надсадно ржал.
— Отрекись… От Тьмы, — с трудом, едва сумев пропихнуть слова сквозь хохот, выговорил он. — В живых! Ха-ха-ха!
Я влепил ему оплеуху. Не помогло. Семёнов продолжал надсадно, истерически закатываться.
Ладно, чёрт с ним. Хрен знает, как сработает браслет без отречения — но будем надеяться, что лучше, чем никак.
Я дёрнул руку Семёнова вверх, чтобы удобнее было застегнуть браслет. Вызвал этим ещё один приступ надрывного хохота. Надел браслет. Собирался его застегнуть — когда вдруг понял, что что-то не так. Рука Семёнова как-то слишком легко поддалась…
Я потянул за неё. Никакого сопротивления. Рукав драного, засаленного ватника остался на месте, а голая рука выдвинулась из него — так, будто существовала отдельно от тела.
— Сюрпри-и-из! — сверкая на меня весёлыми глазами, проорал Семёнов.
Я потянул сильнее. Рука Семёнова, оторванная по локоть, вышла из рукава полностью. С обрубка хлынула кровь.
За спиной снова раздался визг. На этот раз визжала Света.
— Пошто вы так со мной, ваше сиятельство, — Семёнов скорчил жалобную мину. — Ну, обозлились — так насовали бы по рылу. А руку-то отрывать зачем?
— Тварь, — выдохнул я. — Какая же ты тварь!
Семёнов расхохотался.
В этот раз всё произошло быстрее. Теперь уже не было предвестников Тьмы, чернильных клякс в глазницах. Чёрный кокон окутал того, кто недавно был Семёновым, в одно мгновение. Тьма апнулась в очередной раз.
Меня отшвырнуло в сторону.
Света, к счастью, быстро взяла себя в руки. В кокон ударил луч истинного Света. Тьма завизжала.
Я вскочил на ноги, усилил луч цепью. Тьма отчаянно корчилась, но не сдавалась.
А меня вдруг схватили сзади за плечи. Те, в кого угодили расшвыриваемые Семёновым снежки, тоже перешли на новый уровень. Вокруг парня-скомороха, повисшего у меня на воротнике в попытке задушить, клубилась Тьма.
Я резко двинул назад локтем. Скоморох отвалился. А на меня с двух сторон бросились ещё двое.
— Государю императору — ура!
В борьбу вступил Джонатан. Перед лицами нападающих заметалась знакомая стая воробьёв — закрывая обзор и дезориентируя.
Но Джонатан был один. А количество тех, кого коснулись снежки, подсчету не поддавалось. Свету и меня атаковали так яростно, что пришлось отвернуться от Тьмы, прикрывая аватарку.