От монстра не осталось ничего. А человек с косой стоял, горделиво уперев руки в бока. Над его головой художник изобразил солнце.
Всё, больше рисунков не было. Наши победили. Хэппи энд.
— Что это за чудовище? — задумчиво глядя на монстра, спросил Жорж. — Может, какая-то зверюга из другого мира? В твоём родном, случайно, такие не водились?
Я покачал головой:
— Увы. В моём родном мире все самые адские зверюги имели самый что ни на есть человеческий облик.
И всё же что-то мне этот неуклюжий рисунок напоминал. Что-то, недавно виденное…
— Страж! — осенило меня. — Да это ведь Страж!
— Порождение Тьмы, утащившее прекрасную барышню, которая умела светиться в темноте? — уточнил Жорж.
— А вы неплохо осведомлены, господин Юсупов… Да. Это порождение охраняло Свету — там, откуда я её вытащил. Тьма считала аватар Света своей добычей.
— Но, если Страж — порождение Тьмы. То… — Жорж коснулся пальцем облака на втором рисунке. Того, что толкал перед собой человек. — То получается, что вот это — Тьма?
— Вероятно, — медленно проговорил я.
Неизвестный мастер наскальной живописи определенно был талантлив. Облако он ухитрился изобразить лохматым, клубящимся — этот человек однозначно видел Тьму своими глазами. Так же, как и Стража. Он конспектировал события, при которых присутствовал лично.
— Так, — я потёр виски. — Давай-ка ещё раз. Давным-давно, в одной далёкой-предалёкой галактике некий парень с косой каким-то образом загнал концентрированную Тьму внутрь её собственного порождения. Стража. После чего изничтожил Стража вместе с Тьмой, и над миром засияло солнце. Верно излагаю?
— Думаю, да.
— И что нам это даёт?
— Как — что⁈ — изумился Жорж. — Теперь мы знаем, как победить Тьму! Нужно загнать её внутрь Стража, после чего уничтожить. Ты — гений, Барятинский!
— Гением был тот парень, который ухитрился это сделать.
— Ты тоже сделаешь, — категорически объявил Жорж. — После того, что уже сотворил, я в тебе ни секунды не сомневаюсь. И, кстати, может это и был ты, просто не помнишь об этом? В каком-нибудь своём предыдущем перерождении?
— Хватит с меня перерождений, — попросил я. — От одного-то башка пухнет… Ладно, идём. Думаю, из этого комикса мы вытащили всё, что могли.
Камень я, впрочем, взял с собой. Решил, что не худо будет показать Витману. А вот материальная цепь, обвившая мою руку, сама собой сместилась так, что её прикрыл рукав. Я, заметив это, даже не удивился.
Старинные артефакты — материя тёмная и малоизученная. Не хочет показываться посторонним — её право. Тем более, что у меня самого не было ни малейшего желания рассказывать о новом приобретении Жоржу. И тем более Витману.
Который, к слову, нас уже дожидался. Прислонился к капоту своего автомобиля и курил. Охранники Жоржа почтительно держались поодаль.
— Государю императору — ура! — приветствовал Витмана Джонатан. Плюхнулся на капот рядом с ним.
— Только вздумай клювом постучать, — пригрозил Витман. — Доброй ночи, любезный Георгий Венедиктович! Как дела, как настроение?
Жорж сухо кивнул:
— Доброй ночи. Вашими молитвами… Вы тут не замёрзли, дожидаться?
— Есть немного, — признался Витман. — Вы отсутствуете вот уже больше четырёх часов. А я, знаете ли, чёрный маг. Обогревом не владею… Прошу садиться, господа, — Витман распахнул дверь автомобиля.
— Премного благодарен, — хмыкнул Жорж. — У меня собственный транспорт, — он кивнул на машину охраны.
Витман всплеснул руками:
— Я вас умоляю, Георгий Венедиктович! К чему эти формальности? Садитесь, прошу.
Жорж посмотрел на меня. Я пожал плечами. Посоветовал:
— Дают — бери, — и сел на переднее сиденье.
— Исключительно разумное высказывание, — усаживаясь за руль, похвалил Витман.
Жорж уселся сзади. Автомобиль тронулся.
— Могу я поинтересоваться, для чего вам понадобилась каменная плита, Константин Александрович? — На наскальный комикс, который я держал на коленях, Витман с самого начала смотрел с нескрываемым интересом. — Неужели вашему имению снова требуется ремонт?
— Ремонт требуется миру, в котором мы с вами живём, — проворчал я. — А здесь — инструкция по его проведению.
— Вот как? — Витман на секунду оторвал взгляд от дороги, посмотрел на меня. — Надеюсь, это не очередная шутка?
— Тоже очень на это надеюсь. Как и на то, что нам удастся раздобыть материалы, необходимые для ремонта.
Витман привёз нас с Жоржем к себе в кабинет. Внимательно выслушал рассказ. Осмотрел камень. И вынес вердикт:
— Вы проделали огромную работу, Георгий Венедиктович. Поздравляю! Этот… гхм, документ считался безвозвратно утерянным.
— У Хранителей Тьмы ничего не пропадает, — буркнул я. — Только долго ищется. — С дедом мне ещё предстояло серьёзно поговорить.
А Жорж усмехнулся:
— У меня были на то свои резоны, поверьте. Да и обстановка располагала. В одиночном заключении не так уж много интересных занятий.
— Кстати. Касаемо одиночного заключения. — Витман повернулся к Жоржу. — С сегодняшнего дня вам разрешено проживание дома, Георгий Венедиктович. Прямо отсюда можете отправляться к себе во дворец. Посещение академии вам также дозволяется. Проживать там вы пока не имеете права, но присутствие на занятиях разрешено. Как и прогулки по городу…
— С сопровождением? — усмехнулся Жорж.
— Без. Единственное, что вам запрещается — покидать Петербург. Ну и раз в неделю вы обязаны являться к нам, чтобы наши специалисты проверяли надежность вашего браслета. Все прочие ограничения сняты.
— Могу я узнать причину такой лояльности? — Жорж оставался верным себе.
— Разумеется. Вы уже неоднократно демонстрировали свою преданность государю и горячее желание помочь господину Барятинскому в борьбе с Тьмой. Разумеется, ваши заслуги не остались незамеченными. Не думайте, что Тайная канцелярия умеет только карать, господин Юсупов.
— Поздравляю, — сказал Жоржу я.
Он кивнул:
— Благодарю. — Повернулся к Витману: — Нет.
— Что, простите? — удивился тот.
— Благодарю за оказанное доверие. Нет. Я не готов им воспользоваться. С вашего позволения, я вернусь в свою… гхм, ну пусть будет 'комнату.
Витман помолчал.
— Или это невозможно? Вы меня уже успели списать с довольствия?
— Помилуйте. Никто вас ниоткуда не списывал. Если вам угодно вернуться, на здоровье. Но в чём причина, могу я узнать? На моей памяти такое впервые. Чтобы человек, содержащийся под стражей, настаивал на продолжении заключения…
— Можете, — вздохнул Жорж. — Мне, безусловно, приятно ваше доверие. Но, видите ли. Есть один человек, который мне категорически не доверяет. И не прислушаться к его мнению я не могу.
— Кто же это? — Витман покосился на меня.
— О, господин Барятинский тут не при чём. Этот человек — я.
— Гхм…
— Именно. Это я не разделяю вашу уверенность в том, что мне можно доверять. Что можно позволить мне безнадзорно находиться в академии, в окружении однокашников, или на улицах горячо любимого мною города. Я представления не имею, что выкинет Тьма в следующий раз. Однажды я сумел ей противостоять, — Жорж покосился на обожжённую руку. — Но совершенно не уверен в том, что смогу повторить этот фокус… Помните, я сказал, что у меня были свои резоны для того, чтобы заняться исследованиями?
— Помню, конечно.
— Так вот. Главный резон — я хочу, чтобы с Тьмой было покончено. Раз и навсегда. Лишь после этого я смогу считать, что мне ничего не грозит. До того времени предпочту находиться под патронажем вашего ведомства. За прошедшее время я с ним уже почти породнился. В свободное время учу конвойных играть в шахматы. Возможно, вам будет интересно узнать, что рядовой Фёдор Колыванов делает большие успехи.