Капитан со свистом перевел дыхание.
— Возвращайся на курс сто семьдесят, — тихо сказал он Георгию и передал в машинное отделение: — Малый вперед!
— Сайра! Сайра! — снова донеслось с мачты…
Ирина раскрыла дверь рубки и вышла на правое крыло мостика. Ухватившись за мокрый от брызг поручень, она увидела, что в скулу сейнера бьют размашистые, высокие волны. Оттуда, из насквозь просвеченных люстрами зеленоватых волн, выскакивали узкие, сверкающие ножи. Это была сайра.
Серебряное, мерцающее облако рыбы клубилось вокруг сияющего лампами «Космонавта».
На палубе, кренясь, но привычно удерживая равновесие, суетились рыбаки.
— Гасить левый борт! — перекрывая гул Волн, крикнул с палубы тралмейстер.
Одна за другой погасли все люстры левого борта.
Теперь бесформенное облако рыбы перешло под играющий огнями правый борт «Космонавта». Оно то приближалось к глазам Ирины, когда судно кренилось на правый борт, то отдалялось.
— Отдать сеть-ловушку! — скомандовал тралмейстер.
Загрохотала лебедка. И длиннейший вьетнамский бамбуковый шест с пришитым к нему внешним краем красной капроновой сети стал опускаться за борт, закачался на волнах и начал отплывать. Сеть тянулась за ним, увлекаемая грузами вглубь, — будто круги красной крови расплывались над серебряным облаком сайры.
— Мостик, вырубай правый!..
Вот и люстры правого борта угасли одна за другой.
И сейчас же над затопленной сетью вспыхнул красный, как в фотолаборатории, свет.
Сайра обезумела. Совершая двойные сальто, узкие рыбы сотнями стали выпрыгивать из воды, маниакально стремясь к источнику красного света…
Капитан и Георгий, натягивая штормовки, загрохотали сапогами вниз по трапу.
Завыла лебедка, подтягивая на канатах бамбуковый шест обратно к борту, чтобы сеть-ловушка закрылась.
Сверху Ирине было видно, как волна бьет рыбакам в глаза едкой солью, потоками стекает по зеленым широкополым зюйдвесткам. Теперь началось самое тяжелое — «подсушивание» сети. Растянувшись вдоль всего правого борта, рыбаки равномерно подбирали мокрую и тяжелую от многопудового улова сеть так, чтобы она провисла у самого борта гигантским мешком.
Это была медленная собачья работа. На миг среди рыбацких зюйдвесток мелькнула всклокоченная борода Георгия, фуражка капитана… Обдаваемые злой волной, в свете красной лампы все эти люди казались истерзанными кровавыми дьяволами.
«Вот оно, — со злостью думала Ирина, — то, с чем они, мужики, примирились…»
Ей вовсе не хотелось броситься им на помощь, как наверняка сделала бы Майка. Ей хотелось курить.
В рубке не было никого, кроме притихшего Вадима.
— Дай закурить, — попросила Ирина.
— Да нет больше. Та была последняя…
В радиорубке ее встретил доносящийся из аппарата знакомый, грузный голос:
— Ну, давайте, «Космонавт». Слушаю вас, Палыч, как всегда, доложите обстановочку. Прием.
Капитан, утирая мокрое от брызг лицо, ответил:
— Обстановочка нормальная, нормальная. Как обычно, берем рыбку, берем рыбку. Делаем первый подъем. Сейчас делаем первый подъем…
Радист дал Ирине папиросу, и она снова прошла на правое крыло мостика, представляя себе, как Ковынев сидит сейчас у себя в штабе с микрофоном у рта.
С гулом налетела косая волна, накрыв палубу и всех, кто на ней находился. Но тралмейстер не прекратил работы, потому что двое дюжих рыбаков крепко держали его за ноги. Огромным сачком на длиннейшей рукоятке он, с помощью лебедки, вычерпывал из сети улов, переливая рыбу в деревянный лоток, откуда она скользила в трюм, в ящики со льдом.
Снова ударила волна.
Ирина отвернулась. Вошла в рубку. За окном качались огни других сейнеров. Сейчас там шла такая же адская работа.
— Слушай, Дима, ну и сколько за ночь можно провести таких подъемов?
— От силы восемь — десять. Всякий раз распугиваем. После снова приходится накапливать светом. А то переходить, искать в другом квадрате. А что?
— Ничего, — сказала Ирина. — А можно курить в рубке?
— У нас курят, — ответил Вадим и насупился.
Минут через двадцать сюда, тяжело дыша, поднялся Георгий. На ладони его появилась кровавая ссадина.
— Подите залейте йодом, — сказал капитан, проходя к локатору.
— Ничего. Заживет, как на собаке. — Георгий кивнул Ирине: — Ну, теперь видели, как рыбка достается?
— Глупо достается, — сказала Ирина, косясь на его рану. — Это все равно как плавать сейчас на плотах через океан. Пора отказываться от сетей. Средневековый, безнадежно устаревший способ… А руку вы все-таки йодом залейте.