— Ну-ка, друзья офицеры, прошу быстренько в каюту: есть идея.
Командир коротко изложил свой план. Лица сидящих за столом оживились. Раздались возгласы одобрения. Действовать решили немедленно. Уточнив отдельные детали, разошлись готовиться к предстоящей операции.
Из центрального поста командир передавал распоряжения по наводке лодки на пирс. Тем временем экипаж вытащил и разбил находящиеся на транспорте ящики с автоматами, перенес продовольствие и перешел на буксир. Наконец все было готово. Еще раз уточнив место нефтескладов, командир дал команду. Одна за другой две торпеды со свистом понеслись к берегу. Мгновенье спустя вдали поднялись к небу один за другим огромные сполохи взрывов, вверх взметнулись языки пламени, которые слились в одно сплошное зарево. Стало так светло, что можно было даже различить отдельные строения порта.
Моряки, производившие залп, открыли кингстоны затопления и покинули лодку. Через несколько минут она исчезла под водой — на поверхности забулькали пузырьки воздуха, выходящего через люк центрального поста.
Весь экипаж, выстроившись вдоль борта, замер, прощаясь со своим боевым другом — кораблем.
Начиналась полоса новых испытаний. Как она пройдет, никому не было известно. Кто из стоящих сейчас в горестном молчании вернется сюда снова и будет присутствовать при подъеме «Щ-17», кто встретит второе рождение лодки? Что это произойдет — ни у кого не было сомнения.
Буксир, посапывая паром, тихо отошел от транспорта. Удалившись мили на три в море, он повернул и направился вдоль берега.
ГЛАВА 5
МОНАСТЫРЬ «ЭЛЬЗЕЛОТ»
Ольштынский стоял в ходовой рубке буксира, пристально вглядываясь туда, где сквозь редкий туман серой и пока еще расплывчатой полосой начинал проступать берег. Кроме командира, там были рулевой, штурман, боцман Ян; у самой двери, прислонившись спиной к настенному шкафчику, на ящике с консервами, закрыв глаза, сидел Долматов.
Светало. Плотные низкие облака до самого горизонта затягивали небо. Море было спокойно, еле-еле тянувший с суши ветерок не поднимал даже мелкой ряби.
— А не пора ли прижиматься к берегу? — командир оторвался от окна и повернул голову к штурману.
— Вполне можно, товарищ капитан-лейтенант, — штурман легонько тронул матроса за локоть, — десять градусов вправо по компасу и так держи.
— Если еще пройдем мили две, будет небольшой, но глубокий залив, — боцман рукой показал направо, в сторону берега. — Дальше начнутся песчаные косы и дюны. Лес подходит к самому морю. Когда-то вместе с отцом в этих местах мы рыбачили и собирали янтарь. За лесом идут болота и множество озер. Я долго жил здесь и знаю буквально каждое дерево и тропинку. Лучшего места для высадки не найдешь на всем побережье. Глухомань. Сюда обычно немцы не суются, тем более и дорог-то почти нет, да и хуторов поблизости раз-два и обчелся.
— Добро, становитесь к рулю и ведите прямо туда, а ты, Николай Николаевич, проследи, пожалуйста, чтобы люди приготовились к высадке, скоро начнем.
Долматов открыл глаза, встал, потянулся и, глубоко вздохнув, вышел на палубу.
Дождь перестал, но чем ближе подходили к берегу, тем плотнее и темнее становились тучи. Буксир повернул и вошел в маленький, окаймленный густым сосняком заливчик. Деревья почти вплотную подступали к бортам. Застопорили ход, развернулись и по инерции приткнулись носом к желтому песчаному откосу. С бака сбросили сходни и начали выгрузку, перетаскивая снаряжение вверх по склону и складывая в буйно разросшемся кустарнике.
Когда все было закончено, командир собрал офицеров.
— Что будем делать с теми? — он кивнул головой в сторону буксира. — Не с собой же тащить? У кого и какое мнение на этот счет?
— Я думаю, — Долматов посмотрел на боцмана Яна, — если вы полностью ручаетесь за своих ребят, возьмем их с собой, но на вашу ответственность. Фашистам же и капитану пощады не будет.
— Я могу целиком поручиться только за себя, племянника и рулевого. Шкипер — последняя скотина, на которого и пули-то жалко, механик тоже, об остальных мне ничего не известно, знаю, что они не местные, прибыли недавно, держались особняком.