ГЛАВА 6
ОБЕРШТУРМФЮРЕР ВАЙС
Начальнику гестапо оберштурмфюреру Генриху Вайсу только что принесли доклад о вчерашних происшествиях в Кайпилсе. Неторопливо отхлебывая маленькими глотками горячий черный кофе из фарфоровой чашки, Вайс сидел в удобном, обтянутом коричневой кожей кресле и левой рукой, как пасьянс, раскладывал на столе аккуратно вырезанные, строго одного размера; листки и схемы донесений. Он осторожно опустил чашечку на блюдце, затем не торопясь вынул из продолговатой зеленой пачки английскую сигарету, щелкнул серебряной зажигалкой, глубоко затянулся и, запрокинув голову, выпустил к потолку тонкую струю голубоватого ароматного дыма.
Настроение у оберштурмфюрера было хорошим, и не потому, что за проведенную операцию по обнаружению и ликвидации большевистского подполья в городе ему предстоит повышение в должности и награда. Хотя это само по себе и неплохо. Главное было в другом, а именно в чувстве психического, внутреннего удовлетворения собой.
Еще будучи студентом-юристом Лейпцигского университета, он страстно увлекался философией и даже одно время подумывал, не переменить ли факультет. Однако, оценив обстановку, царившую в Германии, пришел к выводу, что лучшего места, чем гестапо и СС, для применения на практике его философских концепций придумать трудно, а в этих учреждениях, при прочих равных качествах, преимущество отдавалось юристам. Вступив по настоянию отца в национал-социалистскую партию, молодой Генрих и не думал разделять, как он сам себе говорил, путаные и бредовые идеи околпаченных мясников, пивоваров и лавочников. Вайс обладал гибким и острым умом, что в сочетании с характером прирожденного авантюриста делало его человеком, «выходящим за обычные рамки эталона нацистов».
Вначале всей душой, со свойственной юности жаждой поисков идола отдаваясь сочинениям Ницше, он отнюдь не питал к последнему слепой безрассудной любви, как и вообще к чему-либо. Нет, он не считал философа ни мятежником, ни бунтовщиком и хотя был относительно согласен с Цвейгом, что с Ницше «впервые появляется на морях немецкого познания черный флаг разбойничьего брига», тем не менее его не ввели в заблуждение демагогические, полные сарказма и мрачного остроумия нападки на буржуазную философию. Он, в конце концов, взял у Ницше только то, что было необходимо ему, уже несколько повзрослевшему Вайсу, или совпадало с его мыслями и чаяниями.
Он принял «де факто» как фундамент к своей идеологии доктрину о всепозволенности супермена, об исключительности сильных людей.
Главным наставником для Вайса-мальчишки был отец; мать он потерял, когда ему было всего два года, она умерла от гриппа, и он ее совсем не помнил. с Вайсом-старшим они, как равные, устроившись поудобнее в кабинете, в уютной спокойной обстановке под легкое потрескивание дров в камине вели нескончаемые разговоры о превратностях человеческой судьбы. Многое из того, что он тогда услышал, стало руководством к действию на его жизненном пути.
Отец Вайса, как он сам себя называл, был капиталистом-философом. Генриху никогда не забыть, как отец, несколько тучный и совершенно седой, со смаком потягивая коньяк, говорил: «Успех в жизни зависит только от тебя: помни, что никто и никогда тебе не поможет, никому и никогда не верь, не забывай: все в мире относительно и основным мерилом должна быть только та польза, духовная или материальная, которую получишь ты независимо от того, как люди назовут путь к ней — подвигом или подлостью. Не торопись с первых шагов возноситься на большие посты, сначала учись, обогащайся знаниями и опытом, ищи не должность, а начальников: умных, опытных, у которых перенимай все хорошее. Если же почувствуешь, что учиться больше нечему, можешь — а у нас сейчас для этого идеальные условия — своего шефа устранить, написав на него донос в гестапо.
Самое большое благо нашей эпохи — быть независимым. Дать эту независимость могут только или большой ум, или большие деньги. Первое ты должен развивать, ну а что касается второго, я позаботился об этом; и после моей смерти ты получишь изрядный капитал — вклады в иностранных банках, смотри не сделай глупости и не переведи их к нам».
Через несколько дней после начала войны отец «утонул», купаясь в озере на загородной вилле. Генрих точно усвоил его уроки, и, когда понял, что отец стал помехой, ловко донес на него, получив деньги и репутацию исключительно преданного идеям фюрера. Голубая мечта о супермене воплощалась в жизнь. И еще больше укрепилась она, когда он поступил на службу в гестапо, ибо основным принципом работы там был как раз принцип всепозволенности в борьбе с врагами рейха и фюрера, а под эту категорию можно было подвести кого угодно.