— Танюша, не надо смеяться.
После этих слов Григорий осторожно подошел к Татьяне и одними лишь пальцами прикоснулся к ней; она не обернулась и ничего не сказала, хотя ей и хотелось и обернуться и заговорить; плечи ее вздрогнули, и Григорий снова отступил назад.
— А я не шучу… Твое поведение в ту ночь…
— Танюша, понимаешь, не мог… Когда мне сказали, что ты отправила машину с людьми домой, а сама пошла со Стегачевым… даже говорили, под ручку пошла, я точно сбесился… Всю дорогу меня лихорадка била…
— Пусть бы била, а зачем же напился?
— Разве тогда что-нибудь соображал? Ты же знаешь, как я люблю…
— Люблю?.. Так, Гриша, не любят. Ты напился пьяный и оскорбил меня, еще не будучи моим мужем. А что же можно ожидать от тебя, если бы и вправду случилось нам быть мужем и женой? Да это была бы мука, а не жизнь… Стыда не обобраться. Пойми, Григорий, что я уже знаю, что такое по-настоящему хороший муж: он у меня был…
— Я смогу быть таким, верь, Танюша.
Теперь она оторвалась от окна и посмотрела на Григория, через силу улыбнулась, облизывая засохшие губы; глаза ее вдруг заблестели, видно было, что она хотела что-то сказать, по в эту минуту — и надо же было тому случиться! — вошел Илья Стегачев. Григорий метнул на Татьяну укоряющий взгляд и, споткнувшись о порог, выскочил из комнаты.
— Извиняюсь, кажется, помешал? — сказал Илья.
Татьяна, предлагая гостю стул, промолчала и посмотрела в окно на уже опустевший и тихий двор школы.
— Татьяна Николаевна, мне кажется, что мы не виделись целый год, — заговорил Илья, и морщинки на его худом лице то появлялись, то исчезали. — И в этом ты повинна.
— Почему же я?
— Мне побывать в Родниковской не доводилось, а ты сколько раз приезжала в Рощенскую, а в редакцию не заходила.
— Все как-то не было свободного времени.
— Обманываешь… Тут дело, как я понимаю, ее во времени.
— А в чем же?
Татьяна смотрела в окно и видела, как из широких дверей школы вышла женщина, на минутку остановилась, расстегнула сумку, мельком, как бы кого-то боясь, взглянула в зеркальце и быстрыми шагами направилась но улице.
— Лучше скажи мне правду: выходишь замуж?
— И не выхожу, и не думаю — сказала Татьяна и подошла к Илье. — Ну, а теперь говори: по какому делу приехал?
— По какому делу? Меня интересуют технические курсы.
— Что конкретно?
— Все.
— Пока что прошло только два занятия.
— Посещаемость? — Илья по привычке вынул записную книжку и, рисуя карандашом крючок, еще долго ничего не записывал.
— Хорошая… Даже в одном классе не помещаются…
— А как учится Хворостянкин?
— Почему тебя интересует именно Хворостянкин?
— О, тут, Татьяна Николаевна, есть важная причина! Наклевывается интересный фельетон.
— Илюша, я прошу тебя этого не делать.
— Почему? Защищаешь?
— Нет, но писать пока не надо.
— Но он же не учится, а ты знаешь…
— Все знаю, а писать фельетон не следует. — Она взяла его за руку. — И почему ты такой…
— Какой? Договаривай!
— Все ищешь фельетоны.
— Такая у меня должность.
— А почему бы тебе не написать очерк о нашей агролаборатории? Там есть и хорошие люди и интересные опыты. Или о нашей библиотекарше?
— Очерк тоже меня интересует, а без фельетона нельзя. — Он встал, потер руки и сказал: — Какая же газета без фельетона! А на Хворостянкина, скажу тебе по секрету, у меня давно рука чешется… Это же готовый тип — бери и пиши. И напишу. Посмотришь, очень будет ко времени.
— Илюша, — сказала Татьяна, ласково посмотрев на редактора, — ты меня хоть немного уважаешь?
— Мало сказать — уважаю, ты это знаешь.
— А все же покамест не пиши о Хворостянкине… Я тебя прошу. — И, желая перевести разговор на другую тему и зная, о чем надо поговорить с Ильей, она спросила: — Илюша, как твоя повесть?
— Порадуйся за меня: закончил! Послал прямо в Союз писателей, пусть посмотрят и оценят. Там я и тебя немного описал.
— Да ну?! — воскликнула Татьяна. — И не дал прочитать.
— А будешь слушать? — Илья расстегнул портфель. — Вот черновой экземпляр, я его всегда ношу с собой. Могу читать хоть все сразу.
Не успела Татьяна ответить, как отворилась дверь и в комнату вошел Прохор Ненашев, а за ним Ирина. Прохор снял шапку-ушанку, погладил лысину, протер слезившиеся глаза и сказал:
— Татьяна Николаевна, у нас все готово, остановка за проводом.
— Дядя Прохор, завтра провод будет, — сказала Татьяна и подошла к Ирине. — Иринушка, ну как наша ферма, нравится?