— Пиши, что я тебе диктую, — сердито сказал Григорий. — Написал: «желаем вступить с вами»?
Тут Ванюша, немного зная характер своего бригадира, безропотно подчинился, и вскоре текст радиограммы был готов.
— Ну, иди и радируй, — сказал Григорий, вылезая из-за стола. — А заодно скажи ребятам, чтобы побыстрее шли ко мне.
Перечитывая на ходу радиограмму, Ванюша неохотно ушел на рацию. Вскоре восемь рослых и молодцеватых видом парней, один здоровее другого, поднялись по лестнице такой шумной компанией, что в вагоне сразу стало тесно, заскрипели, вдавливаясь под сильными ногами, доски пола, качнулись рессоры. Это были люди молодые, умевшие и пошутить и посмеяться.
— Гриша, обрати внимание на нашего Тараса, — смеясь, говорил Митька Гриднев. — Был тракторист как тракторист — и вдруг стал мрачнее грозной тучи. А почему? Тарас! Сказать, почему и в чем тут собака зарыта?
— Помолчи, Митька!
Тарас уселся в углу и так наклонил голову, что могучая его шея побагровела.
Рулевые заговорили все сразу.
— Причина известная — любовь!
— Не любовь, а прицеп!
— Он же косовицу поджидал, как свидание!
— А тут несчастье!
— Предмет Тарасовой радости пересел на собственную тягу.
— Тарас, ты не печалься, а иди к ней в штурвальные.
— Да в чем тут дело, ребята? — спросил Григорий и посмотрел на Тараса.
— Ты только слушай Митьку, — с обидой в голосе ответил Тарас. — Всякую чертовщину городит.
— Нет, говорю сущую правду, — сдерживая смех, оправдывался Митька. — Все горе, Гриша, в Настеньке Вирцевой. Как узнал Тарас, что Настенька получила самоходный комбайн, так и затосковал… Придется ему брать на прицеп какого-нибудь усатого дядьку.
— Да, тут горе, можно сказать, непоправимое, — проговорил Григорий, подсаживаясь к Тарасу и обнимая его. — Ну ничего, мы это дело поправим. А сейчас давайте обсудим, что мы запишем в договор с Шацким. Садитесь поближе.
И только было они уселись за стол и Тарас, зло покосившись на Митьку, первым начал говорить о том, что «если у меня снова будут комбайны Вирцевых, то я обязуюсь, во-первых, не иметь ни одного простоя, а во-вторых…», как случилось то, чего никто из них никак не ожидал. Вначале загудел мотор, и они прислушались; Григорий подумал, не директор ли приехал их навестить. Затем к дверям вагона подъехал темно-зеленый, совсем еще новенький комбайн, неся впереди хедер. Но ни самоходный комбайн, ни хедер, ни даже парусовый зонт не удивили трактористов, а удивило их и обрадовало то, что машиной управляла Настенька Вирцева, та самая Настенька, о которой они всегда так охотно и много говорили. Она сидела под белым «грибком», как под шляпой, в комбинезоне; если бы не косынка на ее маленькой голове и не волосы, спадавшие на плечи, ее можно было бы принять за молоденького паренька.
Как только Тарас увидел эту неожиданную картину, он еще более покраснел, встал, затем снова сел, — тут все увидели, что ему, бедному, в эту минуту было не до Ивана Шацкого.
— Эй, парубки! — крикнула Настенька, уже стоя под зонтом. — А ну, помогите сойти!
— Тарас, беги!
— Сама приехала!
— Эх, черт возьми, какая у нее машинка!
— Вот это самоход!
— Даже с холодочком!
— Специально для тех, кто боится солнца!
В вагоне давно было пусто: кто осматривал косогон и хедер, поднятый спереди, кто интересовался мотором. Тарас тоже вышел из вагона и, заглядывая в соломотряс таким пристальным взглядом, точно он что-то там забыл и теперь не мог отыскать, краем глаза видел Настеньку; видел, как Митька хотел помочь ей сойти на землю, как она, смеясь, соскочила и подала руку Григорию.
— Гриша, — сказала она, — вечером будешь в станице?
— Собираюсь.
— А какие у тебя обязательства?
— Это секрет!
— Подумаешь, какая важность. — Настенька сунула руки в карманы, пришитые спереди сумками, и от этого ее фигура стала еще стройнее. — Если хочешь, подвезу… Поедем!
— Спасибо…
— Ну, как знаешь!
— Настенька, приглашай нашего Тараса!
— Обидела парня!
— Уселась под эту шляпу!
— И как он, бедняга, будет жить лето без твоего старого комбайна?
— Ничего, с мужем будут косить.
— Опасно…
Настенька не стала слушать и подошла к Григорию.
— Гриша, не подумай, что я приехала узнать твои обязательства: несчастье меня сюда загнало. Дайте горючего, а то бак пустой, не доеду в Родниковскую.