Разные ему встречались люди, плохие и хорошие. И разные создания, добрые и злые. Он шел, шел…
Было темно. Только в изголовье горели синие лампочки. Был тихий синий свет от них.
Потом проводница заглянула в купе. И сказала, что подъезжаем. Пора!
Мама девочки слезла. Достала чемодан, потом они ушли. Девочка забрала книжку; мама ей напомнила. И девочке было очень грустно. Она не хотела уходить от меня. И я не хотела. Но был город Пермь. И фонари вокзала светили.
Я так и не дочитала сказку. Я не знаю, чем кончилась история.
И с девочкой не наговорилась.
И я никогда не видела больше такую книжку. И такую девочку тоже.
В жизни не успеваешь наговориться с теми, кто интересен. И не успеваешь дочитать сказку. Человек только зашел – и уже пора выходить. Город Пермь. Или другой пункт назначения. Или тебе пора выходить. А ты ничего не успел…
Но все равно это было хорошо. И запомнилось.
А мальчик просто продолжает идти в волшебную страну. И сказка не кончается никогда. Вот в чем секрет.
Время есть только в поезде. На самом деле времени нет…
Есть вещи, которые лучше оставить без комментариев.
Они излишни. И надо спасибо сказать тем, кто не стал комментировать, пусть даже самыми добрыми и сочувственными словами.
Одного хорошего сотрудника начальник выругал за небольшую оплошность последними словами при всех. А сотрудник хотел оправдаться, но вместо слов оправдания громко всхлипнул и расплакался. Он сам не ожидал такого. Но вот покраснел, открыл рот и не смог сказать ни слова. Слезы навернулись на глаза.
Это было публичное оскорбление и унижение. И потом начальник ушел. И все приступили к работе. Кто-то кофе приготовил. Кто-то звонил по делу. Кто-то за компьютером сидел…
Никто не подошел к молодому сотруднику и не утешил его. Хотя с ним говорили, как обычно. На разные темы. Но о происшедшем ни словом не обмолвились.
Оставили без комментариев и ошибку, и публичную брань, и слезы.
Вот и хорошо. Люди сделали вид, что ничего не было. Потому что иногда утешения, поддержка и обсуждение растравляют рану. Еще больше унижают и ранят. Ставят человека в позицию жертвы. Делают его мишенью сочувствия. Сочувствие тоже иногда ранит, вы заметили?
Сотрудник успокоился. И через несколько дней, исправив ошибку, сказал начальнику, что работа выполнена. Но поднимать на себя голос он больше не позволит.
Он справился. Он понял, что его поддержали вот так – сделав вид, что ничего не случилось. Без комментариев.
А потом начальника сняли. Коллективное письмо написали вышестоящему начальнику. Да и там самодуром давно были недовольны. Кто кричит и унижает других, тот, как правило, не справляется с работой.
Иногда нам не высказывают сочувствия и не обсуждают наш провал не из равнодушия. Это форма деликатности – не комментировать рану, не ковырять ее, не говорить на неприятную и болезненную тему. Потом все уляжется и забудется.
Комментарии иногда излишни и болезненны. Как ты расплакалась! Как подло с вами поступили! Как вас вытолкали взашей, как вы упали прямо в грязь! Какой гад этот предатель, вот что он про вас говорит! Мы так вам сочувствуем, это надо же так, извините, обделаться при всех!
Высшая деликатность – оставить иногда без комментариев провал человека. Не напоминать и не делать его жертвой. Но помочь, чем можете, если это возможно и нужно.
Один взрослый, солидный, успешный мужчина приехал к своим родителям в гости.
И снова почувствовал себя маленьким.
Трогательное начало, да?
С каждым днем и даже часом он чувствовал себя все более маленьким. Уменьшался на глазах. Он чувствовал себя все более маленьким, слабым, жалким и ничтожным. Так что к концу выходных превратился в гаденького такого карлика. Вернулся в детство.
Родители давно звали его в гости. А он все медлил. И вот приехал, наконец, сподобился вспомнить о тех, кто его родил в муках и выкормил. Воспитывал и учил. Такого тупого учить – сущее наказание. Но выучили на свою голову.
Хотя что толку в учебе? Все равно ничего не добился. Вот у соседей сын – у него хорошая должность. Он огромные деньги зарабатывает, не то что ты. И женился на хорошей женщине, не с панели взял, как ты. И дети у него прекрасные. Не то что твои бестолочи, которые не ценят бабушку и дедушку.
Я все пересказывать не буду. Но через два дня этот бывший сильный мужчина не мог встать с дивана. Силы иссякли. Сердце болело. Давление поднялось.