— Розанна, мне, между прочим, тоже нелегко приходится, — заметил Лоренс.
А что, от нее еще и сочувствия ждут? Он страдает... вот и славно! Так ему и надо!
— Что значит «тоже»? Кто сказал, что мне плохо? Мне очень даже хорошо! — ответила Розанна и вызывающе вздернула подбородок.
Изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, Лоренс отвел взгляд от маняще надутых губ.
— Извини.
Лоренс сел на противоположный край кровати, словно стараясь оказаться от нее на безопасном расстоянии.
— Не беспокойся, бросаться на тебя я не стану! — Горячие слезы жгли Розанне щеки. В жизни ее так не унижали! — Я просто в себя никак не приду от изумления. У тебя внезапно обнаружились некие высокие принципы... В жизни бы не подумала!
Принципы, как же! — тут же возразила она себе в приступе жалости к себе самой. Все куда проще: он просто внезапно осознал, с кем целуется. Несравненный Лоренс Гиллард — и невзрачная офисная работяга? Нет, это никуда не годится!
— Ты считаешь меня беспринципным негодяем?
— Ты хочешь вежливого ответа или правдивого?
Лоренс пожал плечами. Встал с кровати, отошел в дальний конец комнаты, к столу.
— Правда меня устроит. Для разнообразия.
— Я считаю, что ты ради прибылей родную мать продашь и глазом не моргнешь! — яростно выкрикнула она. — А ну, поставь на место!
Розанна бросилась через всю комнату и выхватила у Лоренса оправленную в рамку фотографию: Джереми, а рядом она. Оба улыбаются, счастливые, беззаботные... Бросив на Лоренса испепеляющий взгляд, она прижала фотографию к груди.
— Кто это?
— Джереми.
— Ах, Джереми... Вижу, ты времени зря не теряешь. И где же, позволь узнать, носит этого Джереми, пока ты всеми правдами и неправдами пытаешься затащить меня в постель?
— Он умер.
Лоренс разом посерьезнел.
— Извини, — коротко произнес он. Взгляд серых глаз на мгновение задержался на ее губах, все еще припухших от поцелуя. Лоренс до сих пор ощущал на языке их сладкий вкус. — Он был тебе дорог? — глухо осведомился младший Гиллард.
— Очень дорог. Джереми был моим мужем.
Лоренс потрясенно отпрянул.
— Ты была замужем?!
Розанна повела плечами. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Тем более с ним.
— Люди, знаешь ли, порой женятся и замуж выходят. Так испокон веков повелось.
Многие — но не Лоренс, подумала Розанна, украдкой взглянув на высокую, мускулистую, стройную фигуру молодого человека. Лоренс Гиллард не из тех, кто со временем остепенится и удовольствуется одной женщиной. Для него долговременные, устойчивые отношения — это двухнедельный роман.
— Да, я слышал что-то в этом роде. А когда ты вышла замуж? — Выслушав ответ, он невнятно выругался себе под нос. — Пять лет назад? Выходит, ты тогда была совсем девчонкой...
— Джереми был не старше меня.
Лоренс сощурился.
— Ну и как долго продлился ваш брак?
— Четыре месяца.
— Четыре месяца! — словно не веря ушам своим, повторил Лоренс. — Он что, заболел?
— Его сбила машина.
Сколько раз ей приходилось отвечать на такого рода расспросы — сдержанно, деловито, стараясь, чтобы голос не дрожал, унимая непрошеные слезы... Лоренс, с его взрывным темпераментом, подобной сдержанности мог только позавидовать. В его семье и горевали, и радовались, не таясь, не скрывая ни слез, ни смеха... Хотя, когда эмоции вырываются из-под контроля, это тоже не подарок.
Черт подери, должно быть, это в ослеплении неутоленной страсти он вообразил, будто Розанна готова лечь в постель с каждым встречным... А теперь еще и к мертвому приревновал! Лоренс стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели. О, как же он презирал себя в эту минуту!
— Джереми умер в больнице. — Розанна вскинула глаза и прочла во взгляде собеседника глубокое раскаяние, а еще искреннее участие. — Всякий раз, узнавая из газет о подобных происшествиях, думаешь, что такое может случиться с другими, с чужими, незнакомыми людьми, но не с нашими близкими... Вот и я так когда-то думала, — еле слышно докончила она.
Ее хрупкие плечи беспомощно поникли. Сколько затаенной боли заключал в себе этот трогательный жест! Лоренсу отчаянно хотелось защитить ее, уберечь от любого горя, утешить и успокоить... Но он понятия не имел, с какого боку подступиться. Пережитая трагедия отгораживала от него Розанну незримой, однако непробиваемой стеною.
— За четыре месяца человека даже не узнаешь толком, — неловко произнес он.
— Джереми был не такой уж сложной натурой... — В отличие от тебя, мысленно добавила Розанна.
Ее умерший муж, человек мягкий, добрый, заботливый, являл собой полную противоположность противоречивому, непредсказуемому, неуправляемому Лоренсу. И любили они друг друга любовью ровной, спокойной, безбурной. Никаких тебе исступленных, испепеляющих страстей! И ей это нравилось.