Учитель услышал, как я поднимаюсь по ступеням, – выглянул из своей комнаты, откинул дверную занавесь. Улыбнулся, забрал у меня лепешки и, пока я переодевался, пока умывался над медным рукомойником, – согрел чай. Я слышал, как кружится его негромкая песня, теплом проникает в высокие кружки, заставляет воду кипеть и пузыриться.
Потом, за столом, Хэлми задавал обычные вопросы: про лес и охоту, про первых перелетных птиц и следы волков. Я отвечал, осторожно пил обжигающий настой, смотрел на учителя поверх дымящейся кружки. Он встречался со мной взглядом, внимательным, заботливым, – но не видел меня. Жалел. Привычная обида колола сердце, но я не давал ей разрастись, не опускал глаза. Хэлми – мой учитель, он вырастил меня. Единственный близкий человек тут.
Но и Хэлми меня не видит.
Я поставил кружку, прикоснулся к руке учителя – чтобы он лучше понял мой вопрос, и чтобы самому лучше понять ответ.
– Что-то случилось, пока я был в лесу?
Хэлми качнул головой, и я почувствовал, как тревога плеснулась в его ладони. Он готов был отдернуть руку, – чтобы я не узнал, что он чувствует, – но сдержался.
– Да ничего. – Он пожал плечами и улыбнулся. Улыбка была такой же ненастоящей, как и слова. Он обманывал меня и понимал, что я знаю об этом. – Все как обычно.
Я молча кивнул и ушел к себе.
– Ты пойдешь к источнику? – Голос учителя донесся сквозь дверную занавесь. Она чуть приметно колыхнулась от шагов.
Такой простой, привычный вопрос – словно я еще ребенок, и Хэлми зовет меня с собой на вечернюю песню. Грустит ли он по тем временам? Когда я еще не стал отверженным в собственной деревне, когда никто не сомневался, что я не сойду с тропы охотника? Может быть, и Хэлми ловит взгляды, полные жалости, может, люди вздыхают, говорят ему: «Не повезло тебе с учеником, ужасно не повезло»?
– Приду позже, – сказал я. – Ты не жди, иди сейчас.
Мгновение Хэлми медлил – я слушал его молчание – а потом скрипнула дверь, звук шагов затих на ступенях.
Я запел песню теней.
Источник деревни ждет меня, ждет искры света, которые я принес. И, сами того не зная, меня ждут наши звезды, все наши люди, даже совет. Я должен подарить им голос скрытого источника, его сияние, – но пусть сам я останусь незримым. Буду сокрыт.
Нэйталари не пришла на вечернюю песню.
Заслоненный тенями, невидимый, я стоял позади всех. Мой голос звучал за гранью слуха, сливался с зовом скрытого источника, с его силой и светом. Сияние превращалось в ветер, овевало каждого, проникало в сердца, и вечерняя песня становилась чище, звезды отвечали ей с высоты. Никто не видел меня, никто не слышал. Может быть, Нэйталари разглядела бы, поняла? Но она не пришла.
Стоя под сенью деревьев, я смотрел, как люди расходятся, один за другим. Старшие звезды задержались дольше прочих – стояли, держась за руки. Я надеялся, что они заговорят, и я узнаю, что случилось, что за беда пришла к нам. Узнаю, где Нэйталари.
Но они молча разомкнули круг, пошли прочь, вдоль реки, к мосткам. Атеши уходил последним – оглянулся на лес, покачал головой. Подавил вздох, или мне показалось?
Я простился с источником и, незамеченный, вернулся в деревню.
На большой поляне, возле кухонных очагов, горел костер. Поленья трещали, рассыпая искры, пламя взлетало. Вокруг сидели люди – всего несколько человек, но шумели, смеялись, словно целая толпа. Снова и снова наполняли кружки – пытались заглушить тревогу или просто были беспечны. Я не стал вслушиваться в их разговор, проскользнул мимо.
Закат давно угас за западным краем леса. Холодный ветер тянул с собой облака, они затмевали звезды, одну за одной. И звезды деревни укрылись в домах, – окна светились, огоньки свечей и прохладное мерцанье волшебных кристаллов озаряли жилища. Я бродил по деревне, пытаясь отыскать кого-нибудь, но встречал лишь ветер, плеск воды и дальний пьяный смех. Уже успел отчаяться – и тогда увидел их, два силуэта у дальнего дома, на берегу.
Подкрался, прислушался. Один голос был усталым и хриплым, но насмешливым, второй – серьезней и младше. Старый Вэшэ и его ученик. Да, это их дом.