Выбрать главу

Нэйталари подняла на меня взгляд, улыбнулась. В ее пальцах чуть приметно дрожала тревога – или предвкушение? Они стали неразделимы сейчас.

– Что нужно делать во время посвящения? – спросила она. – Это долго?

Мне было легко ответить здесь – в сердце серебристого немолкнущего света.

– Войти в источник, слиться с его песней. – И песня звучала в моих словах, овевала все вокруг. – Долго или нет – поймешь сама, ведь если мы будем связаны, я буду ждать тебя снаружи, ты вернешься ко мне.

Нэйталари кивнула, лунные тени скользнули по лицу.

– А что нужно, чтобы соединить нас? Я знаю, есть песня... – Она закрыла глаза, вслушалась в звон скрытого источника, в тишину леса. Мы были так близко – казалось, я могу различить ее мысли. – Обязательно ждать до завтра?

Она думает о том же, что и я.

Я взял ее за плечи и услышал свой голос, серьезный и тихий:

– Незачем ждать. Если ты знаешь песню, пой вместе со мной. Если нет – пой песню души.

 

Напев рождается в земле, в ночном ветре, в лесной темноте. Я – лишь струна, я оживляю звук. Он взлетает, острый и ясный, пронзает нас, сердце к сердцу. Свет наших звезд пылает, заслоняя мир, а песня течет, сплетается, обвивает нас. Все крепче и крепче. Я пою, Нэйталари поет, песня заполняет души. И кто назвал мой источник скрытым – он вокруг нас, он повсюду, мы лучи его света. Я вижу свое отражение в глазах Нэйталари, чувствую исток ее жизни в своем сердце.

Едины.

Песня смолкает, но волшебство остается, окутывает нас. Я обнимаю ее, наши сердца бьются рядом, наши песни текут сквозь друг друга, раскаляются все жарче. Неистовый жар – вот-вот расколет душу, но мы уже не сможем жить без него.

Нэйталари тянется ко мне – сияющая, моя, – я обнимаю ее еще крепче. Наклоняюсь, пью ее дыхание, полное отзвуков песни. Шепот обжигает кожу, в каждом прикосновении – звездное пламя.

Эцэлэт, мой посвященный, она твоя, поет источник, и я знаю – Нэйталари слышит его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она со мной, я с ней, и никто не разделит нас. Ни близкие, ни дальние, ни тысяча лет, ни тысяча жизней.

Едины.

 

Нэйталари

Осенний свет, густой, горящий, летит сквозь комнату, поет – словно мы в сердце пламени. Все поет – весь лес, весь мир и моя душа, звучит, тянется вслед за голосом Эцэлэта. Каждый вдох скользит по коже сладким звоном – будто сон, но я знаю – сном было все прежнее. Только теперь я очнулась, Эцэлэт спас меня, прежние дни – туман, блеклый, долгий, как я жила в нем, как могла дышать?

Эцэлэт перебирает рассыпанные по столу стрелы, прячет в колчан, я смотрю на его ладони. Смотрю и чувствую их, воспоминания подхватывают меня горящей рекой. Искры скрытого источника еще холодят лопатки, песня души Эцэлэта пронизывает жаром, откликается в каждом движении, я горю между ними и не знаю, кто я, кто я?

Я – его звезда.

Сегодня мое посвящение.

 

Тилани отправился утром в деревню, чтобы отвлечь всех, чтобы никто не мешал нам, когда мы придем. Я тревожусь о нем – хоть и сумел найти нас, рассказать пророчество, все равно кажется мне заплутавшим среди незнакомых троп, среди огромных деревьев, сросшихся кронами. Такие его пророчества – спутанные, давящие, лишь изредка пропускающие ясные и яркие лучи – как пророчество о нас.

Я тревожусь о нем, но сильнее тревожусь о том, что случится, когда мы приблизимся к Сердцу Леса.

– ...все, что нужно, – говорит Эцэлэт, и в его голосе я растворяюсь, таю, – верить мне и источнику. Все произойдет само.

Я хочу попросить его – говори еще, но не успеваю. Холодными тенями тянутся ко мне другие голоса. Твой свет такой чудесный и яркий, – шепчут они, – ты наша надежда, ты – для нас. А когда я отгоняю их прилипчивый шелест – различаю слова Атеши. Тебе будет сложно подготовиться. Душа у тебя горящая и легкая, ты – как искра, сольешься со светом источника и исчезнешь – если сможешь сосредоточиться, уйдешь в его песню, или он не примет тебя. Но не бойся, я научу тебя, я помогу.

Теперь знаю – когда Атеши говорил об этом, верил, что я последую за ним. Мне же такая судьба – исчезнуть в песне источника – совсем не казалась страшной. Готовил ли он меня к этой судьбе, или не мог представить, что я ослушаюсь? Но не его печаль и гнев волнуют меня сейчас.