– Я тоже, это так хорошо, – но я не могу забыть, я не могу промолчать, – ...но сейчас… когда мы пели со всеми… тебе не показалось, что...
Слова такие плотные, вязкие – так же сложно выговорить не отступающий с пробуждением кошмар. Эцэлэт смотрит внимательно и продолжает за мной:
– Как будто пели только мы, а остальные… – Но здесь и его голос стихает, он сжимает мои пальцы крепче, притягивает меня ближе, заслоняя от мира, и я различаю, что за кошмар его настиг – свет источника уносит меня, я исчезаю, и моя душа тает в чужих голодных сердцах, растворяется безвозвратно. Ты для нас, твой свет такой чудесный и яркий, ты поешь так прекрасно, – слышу их голоса, и в этом видении, и в своей памяти, и мне больно. Не смогла бы помочь, могла бы только исчезнуть – Эцэлэт думает так, источник это знает. Но я его звезда, и наш общий свет, свет нашей песни – как они смеют не видеть?.. Злость придает мне сил.
– Да. Только мы. – Я закрываю глаза, слушаю его сердце. Тревога и ярость исчезают, переплавляясь в иное чувство – только мы, только мы – но я хочу рассказать.
– Пока я думала, что мне делать, приходила к источнику одна, мне показалось, что никого нет в деревне, все пусто. Но сейчас было не так. Как будто только наша песня летела, двигалась сквозь топь, – произнесенный вслух, этот образ еще ужасней, мне становится стыдно, я сказала такое про вечернюю песню, первую песню после моего посвящения, – может, это от того, что у меня мало света, недостаточно сил?..
Зажмурившись, я понимаю, что если он скажет сейчас: «Да, ты слабая, поэтому видишь так», это будет правильно, я это заслужила, я слабая и не могу служить деревне, моего света, всего света недостаточно, чтобы они поняли. Но Эцэлэт пообещал, мы будем вместе, что бы ни случилось, а значит, я стану сильнее для него, значит, не страшно, если он скажет так.
Но он говорит другое.
– Топь. И такую топь не осветить, не изменить одной вспышкой света. Я думаю… – Я чувствую его вздох в волосах, и он продолжает, ясно и твердо: – Служить источнику – это больше, чем светить людям. Да, мы светили им и будем светить, но это не все, что источник хочет от нас. Когда ты была с ним, во время посвящения, ты видела – весь мир?
Смежив веки, я вспоминаю, как с источником падала в небо, как сияла и пела со мной земля, и над распахнувшимися звездами, над ослепительной вышиной и там, где начинается стук моего сердца звучал голос, его голос, звучала песня, соединившая нас. Не только песня связи, песня из немыслимой глубины – времени, мира, неба.
– Да.., – ответила я, вновь задохнувшись этим щемящим чувством. – Тебя и весь мир.
– Тогда ты знаешь. А тем, кто там не был – им трудно понять. Для них посвященные просто... просто возможность сделать жизнь легче. Светлей. Но мы же не просто забираем свет источника и отдаем его людям. Каждая звезда – искра в потоке. А мы поддерживаем поток.
– Но почему, – спрашиваю шепотом, – они такие?.. Разве так должно быть?..
– Нет. Но раз мы здесь, раз мы вместе – мы все изменим. Для этого источники нас избрали, для этого мы здесь.
Всей кожей, каждым ударом пульса я чувствую силу и правду его слов, его волю.
И нет ничего другого, нет другой истины – только мы, только мы.
*
Утром петь легче – воздух звенящий, хрустальный, небо светлое и высокое, звучат, золотятся лучи в плеске ручья, в шелесте листьев. Земля холодна, но песня разгоняет быстрей потоки, скрытые в глубине, я различаю эхо скрытого источника – в сердце Эцэлэта и в своем. Эцэлэт рассказывал, что слышит зов из лесной чащи и потому ходит босиком – я тоже хочу попробовать, и думаю вновь, как много он понял, как много узнал сам, отверженный всеми, без помощи и поддержки. Я всю жизнь готовилась к посвящению – но до того, как он принял меня, ничего не знала – ни о себе, ни о мире, сердце было медленным, как вода подо льдом, а теперь – горит, горит!
Как и накануне, все собрались послушать нашу песню – все, кроме Тилани. Хоть он и родился в деревне пророков, мне кажется несправедливым, что его нет – но мы втроём решили, что лучше ему возле источника не появляться, пока все не успокоится, пока все не примут нас. Вчера я сказала: «Пока все не решится – так или иначе», но сегодня верю – все будет хорошо. Эцэлэт поет со мной, и небо поет, наш источник ярче, чем прежде, и я слышу – сквозь небо, сквозь солнечный свет – и повторяю себе: «Раз мы вместе – мы все изменим».