Захочет ли он говорить со мной? Ни с кем не говорит, ни на кого даже не смотрит. Пару раз мне удавалось поймать его темный взгляд, но это точно было случайно. Однажды я спросила Атеши: «Зачем же он так?», – учитель ответил понятно, но со странной усмешкой: «Видишь ли, мы все разочаровали Эцэлэта». Другие вопросы Атеши отбросил – «думаешь не о том». А думаю я, что Эцэлэт и во мне заранее разочарован – зря! Ладно, не захочет объяснять – спрошу у источника.
Перепрыгивая шаги, я поспешила к дому Эцэлэта, стараясь думать об ответе, а не о том, что игра меня обманула.
Хэлми только вернулся с охоты – на одежде еловые иглы, на плече – перевязь с битым зверем, серая шерсть еще влажная от росы. Хэлми улыбнулся приветливо, но в глубине карих глаз скользнула тень – пристальная, напряжённая. Последнее время все на меня так смотрели – выжидающе. Каждый раз, врезаясь в подобный взгляд, я стряхивала с кончиков пальцев холод. Я родилась для людей деревни, все сделаю правильно, не подведу.
– А Эцэлэт дома? – я выпалила это слишком поспешно, чтобы Хэлми ничего не успел спросить. Приветливая усмешка покислела, словно он пытался улыбаться с горячим куском во рту:
– Зачем он тебе?..
Я и не думала признаваться! Но удержать правду мне не под силу:
– Видела сон про скрытый источник, хочу посоветоваться!
Скрипнул песок и крошево мелких камней – Хэлми неловко переступил с ноги на ногу, сбросил добычу с плеча:
– Нэйталари... не нужно тебе говорить с ним.
– Почему это?
– Он... не хочу, чтобы обидел тебя. Не нужно.
Может, он что-то еще объяснял мне в спину, но я не слышала – сорвалась с места, помчалась прочь. Хэлми знает его лучше всех – значит, так и есть! Может, Эцэлэт даже сказал ему «если придет, прогони», может, это сказал скрытый источник. Слезы кипят в глазах, все жилища, весь свет, что струится вокруг, облака, текущие в небе – поблекшие, отцветающие. Только я могу вдохнуть жизнь, но как, если он мне помочь не желает? Промелькнул мимо дом младших – может, тогда, десять лет назад, когда Атеши пришел за мной, мне стоило спрятаться, убежать в лес, не уходить с ним? Больно обжег стыд за эти мысли – но я не возьму их назад. Все не так, нечестно, нечестно!
– Так спешишь, ничего не слышишь! – Решт поймал меня за руку, выхватил из бега, вздыбилась пыль под ногами – я чуть не споткнулась. – На посвящение бежишь? Можно поздравить Атеши?
Глаза у него смеются, но имя у ворота блестит запылено и тускло. Решт-Лири – мой друг, он учил меня охотиться, защищал перед своими друзьями, когда все были слишком еще малы, чтобы понимать мое предназначение – в деревне нет моих ровесников, все старше на несколько лет или намного младше. Не то, чтобы я нуждалась в защите, но Решту это было ужасно важно.
– Дурацкая шутка, – огрызнулась я внезапно для себя самой. Ну, не то, что совсем внезапно. Все чего-то от меня ждали – но Решт ждал сильнее всех, даже сильней, чем Атеши. В светлых глазах бродили тени, одна над другой, ожидание над ожиданием. Что это могло значить, я не знала и не желала выяснять. Там, где он обхватил мою ладонь, по коже расползалось холодное, щекочущее чувство – не приятная щекотка, а как будто мы оба вот-вот соскользнем в глубокую топь. Попыталась отнять руку – но он меня не отпустил.
– Не убегай, сначала поешь, а то ослабеешь. – Теперь он глядел серьезно. Смешок разбил его слова – как выбитый сустав. – Подумай обо всех.
Ожидание над ожиданием, ты – для нас. На мгновение стало тихо и жутко. Наше молчание сделалось зябким, слишком плотным, как завеса, скрывающая что-то, чего я не желала видеть. И, чтобы разрушить это молчание, я пошла с Рештом к общим кострам, и позволила угостить меня ягодами, жареной рыбой. Не могла же я оттолкнуть друга.
Когда я пришла к источнику, кожа у меня горела отпечатками пристальных взглядов, в голове гудел рой непроизнесенных вопросов, невысказанных чужих советов. Каждое прикосновение било по сердцу эхом. Солнце налилось густым золотом, склонилось к лесу – близился вечер, близился час моего ответа. Люди совета были здесь утром – но уже разошлись для подготовки к собранию. Теперь обсуждали, как подтолкнуть меня к нужным словам. Я упала перед источником на колени, погрузила руки в поток – по запястье, по локоть, еще чуть-чуть – заберет совсем, пусть заберет совсем, тогда все вокруг засияет сильней, тогда всем станет светлей – только этого я хочу. Дрожь ладоней летела к небу, плеск подземной реки, голос звезды, спрятанной в сердце мира, скользил меж пальцев, утешая, рассеивая тревогу, повторяя ответ