– Я все сделала верно? – спросила я шепотом, когда слезы истаяли.
Лес принял меня, сомкнулся за спиной, а голос источника отвечал, отвечал, отвечал мне – все верно. Правильный путь.
Золотистые потоки солнца стали алей и гуще, плавной тяжестью повлекли к земле ветви и облака – приблизилось небо, приблизилась вечерняя песня. Закрепив последний, жесткий и черный узел, стянувший вместе шкуру и мое домашнее, мягкое покрывало – теперь точно не ударюсь о землю во сне – я спрыгнула вниз и направилась к реке.
Я давно не была здесь – непримятая трава доходила мне до груди, щекотала подмышки. Когда я пришла сюда впервые, стебли тянулись к небу над моей головой, но я не остановилась тогда – пробиралась вперед, представляла, что плыву на глубине, сквозь ягодный запах, росу, тепло разогретой земли. Теперь я стала для этого слишком взрослой, но как и в тот день, меня звало пение реки, плеск волн, посеребренных нашим источником. У берега изумрудная глубина обмелела, отступая перед бледной полосой песка и глубокой водой. Умывшись, я набрала флягу воды, собрала несколько горстей ежевики и прислушалась. Скоро, скоро зазвучат их голоса. Я услышу, почувствую смягчились ли их сердца, а когда упадет ночь, приду петь к источнику. Так будет, пока они не согласятся со мной или пока не пойму, что ещё можно сделать.
Я притушила дыхание. Все вокруг заволокло тишиной. Даже течение, всегда отчетливое скольженье воды о прибрежные камни, почти остановилось. Было так тихо – гулкое, необитаемое молчание над темнеющей рекой. Вновь в груди льдом раскололся страх, онемели ладони – наша деревня пуста. Никого нет, я покинула, я подвела… слезы сдавили горло, меня заколотило крупной дрожью от попыток успокоиться, удержать их – мир ожил, и вот же она, их песня. Ветер треплет обрывки голосов над водой, тянет их дальше, дальше – почти беспечные. Прежние.
Ничего не изменилось для них.
Когда эхо голосов стихло, когда ночь разлилась над водой, плотная, прохладно сверкающая звездами, я медленно поднялась. Пересекла шелестящую завесу трав, выбралась из густых лесных потемок, остановилась возле источника. Долго, долго мы смотрели друг в друга – лучистый, ясный, он стремился к небу, он утешал меня и утешался моим появлением.
Они не услышали?
Они не слышат.
Мой вопрос и его ответ отражались друг в друге. Печальные, чуть отрешенные, наши голоса, наши сияния слились.
Я погрузила ладони в поток, тихо запела – даже если я не посвященная, даже если подвела всех, им нужен мой свет.
Хорошо, что ты здесь. Следуй верному пути.
Я кивнула, смаргивая слезы. Верный путь – путь моего сна.
Я пробиралась туда на ощупь – по ладоням скользили листья и гибкие ветви орешника, отпечатки мои приминали мох, темный, влажный, обнимающий деревья плотнее и гуще по мере моего приближения. Я пробиралась туда на слух – песня из сна, голос, у края леса прозрачный и невесомый, становился настойчивей и ясней. Я уже бывала здесь прежде, и как и прежде, голос сперва поиграл со мной – мои путь окружал скрытый источник легкими петлями. Но когда я открыла глаза, меня пронзил тот же восторг, что всегда – нет, сильней, все было осыпано звездами – на земле, в небе, в воздухе передо мной. Все звенело, все пело – потаенным, но отчетливым звучанием. Я вошла в эту песню, вдохнула ее и слушала долго-долго, пока совсем не озябла, пока осыпающаяся с вышины звездная пыль не стала дождем – еще робким, но уже по-осеннему печальным.