Дремучая хвоя,
босые года.
Здесь небо седьмое
моё навсегда.
Компьютерная интерпретация картины А.Фонвизина «Майя Плисецкая в роли Хозяйки Медной горы».
* * *
Табун стекал с горы на водопой,
и щёлкал вдалеке пастуший кнут.
День, как щенок ещё полуслепой,
а спуск к реке извилист, тёмен, крут.
Мне не спалось, я вышел на крыльцо,
туман чуть оторвался от воды —
клубился, полз, образовав кольцо,
и сам свои зализывал следы.
А я всё нянчил боль свою, стерёг,
сам при себе и лекарь, и сестра.
Забыть разрыв наш — не хотел, не мог.
Наверно, просто не пришла пора.
Везде, во всём мерещился твой лик,
твоё лицо бело, как первый снег.
Был миг один, всего какой-то миг,
а вот тоски не утолить вовек.
* * *
Звёздные объятья...
Как у королев,
золотые платья
снова у дерев.
Синие просторы,
яркий лунный свет
приковали взоры,
как вселенский след.
Нет дороги выше —
то судьба, то риск...
Тишина... Лишь слышен
комариный писк.
Всё, что в мире, — кровно,
жить бы, не юля...
И в раздумье словно
замерла Земля.
Что обязан знать я?
Как ускорить шаг?
Звёздные объятья —
Всех путей аншлаг.
* * *
Вот туча-бегемот
вползла на луг,
дохнула так,
что вздрогнула округа.
Глазами сына
я гляжу вокруг,
и сразу понимаем
мы друг друга.
Вот ливень встал —
подобие стене,
и выпростались молнии из тучи,
стоного зашагали
по стерне,
как лапы
долговязые паучьи.
Вновь испытав
и ужас, и восторг
от первозданной мощи
света, звука,
я с временем реальным
связь расторг
и в мир гляжу
уже глазами внука.
* * *
Чем старше мы,
тем, перейдя на рысь,
быстрее годы
мчатся с нами вместе.
Пусть время мчится, —
сам не суетись,
будь верен
совести, добру и чести.
Поддакиванья, лести
не ищи,
не гнись под словом, взглядом, —
ты не ива;
как лист осиновый,
не трепещи
от всякого случайного
порыва.
Коль тяжесть ощутишь,
и не на миг,
в душе тотчас
не взращивай сомненья:
снесёшь тот груз,
ты к тяжестям привык,
тащи сам свой багаж
долготерпенья...
* * *
Уж заморозки по утрам...
Не надо, не грусти, —
ведь нашей юности цветам
вовек не отцвести.
И не умолкнуть соловьям,
что пели песни нам.
Не отцвести нашим садам,
не зарасти следам.
Нам славить время суждено,
прочь уходи, тоска.
И ветром вырвано зерно
не зря из колоска.
Пусть лето в осень перейдёт,
зимы придёт черёд,
но по весне зерно взойдёт,
цветок подарит плод...
Как не закрыть пути ветрам,
текущим плавно дням,
так и цвести нашим садам,
петь нашим соловьям.
* * *
Эта ночь за живое брала,
хоть была и туманной, и длинной.
Эта ночь отпылала до тла
над великой таёжной пустыней.
Отгорело уже, отцвело,
что привязывало, — без цепочки, —
как собаку родное село,
как к болоту упругие кочки.
От забот, от всего вдалеке...
Жизнь чудесна, навек неоплатна,
будто снова — синица в руке,
всё насквозь, до озноба, понятно.
Никакой не попутает бес,
не обманут — вселенской золою...
Эти звёздные выси небес
невесомо парят над землёю...
* * *
Немало встречал я различных людей,
их слёз, и обид, и улыбок,
и тех, что бывали и злей, и лютей
от неудач и ошибок.
У зла и добра — как бы вместе пути,
случается — зрячий не видит.
Несложно до ругани, ссор снизойти,
когда тебя кто-то обидит...
Я брёл по сугробам и шёл по росе,
ведомый людьми и судьбою,
нередко смеялся и плакал, как все,
но всё же — остался собою!