После еды он смог привести в порядок и себя. Дела кончились. За три дня все было приведено в норму и вмешательства больше не требовало. Началось придумывание себе занятий.
Первый лейтенант приказал Ильину устроить для матросов практические занятия по отработке борьбы за живучесть корабля. Отсеки ракетоносца наполнились топотом и криками. Там и тут сновали люди в масках, устанавливая портативные полевые генераторы, вытаскивая из условных зон поражения условно раненых.
Конечников сам пожалел, что все это затеял. Но для матросов это было лучше, чем отнимающее силы томительное ожидание старта.
Спасаясь от бедлама, Федор решил заняться артиллерией скаута. Он переоделся в рабочий комбинезон, надел теплую куртку, ранец с левитатором, магнитные ботинки. Натянул на голову «хрипун» — легкий дыхательный прибор. Приспособление было необходимо для выхода в пространство ангара, заполненное смесью гелия и азота.
Конечников выбрался в тамбур шлюза, чувствуя, как его тело меняет вес при каждом шаге — гравитатор малого радиуса действия не обеспечивал равномерного ускорения по всему объему.
Насвистывая какую-то привязчивую, глупую мелодию, он снял блокировку, поднялся по лесенке, открыл люк на потолке с перемежающимися ядовито-желтыми и угольно-черными полосами, с табличкой «ОСТОРОЖНО, АТМОСФЕРА НЕПРИГОДНА ДЛЯ ДЫХАНИЯ».
С той стороны люка было темно. Сверху пробивался жиденькие лучики света от габаритных огней. Конечников сделал несколько шагов, и зона гравитации закончилась. Поддержание искусственной тяжести во всем громадном объеме ангара было делом ненужным, расточительным и откровенно вредным, увеличивающим и без того немалую нагрузку.
Первый лейтенант привел в действие левитатор, двигаясь по стене вверх, пока не выбрался внешнюю смотровую галерею. Галерея по совместительству была ребром жесткости системы базирования, также как и «стена», которая на самом деле являлась циклопической несущей балкой.
Все тонуло во мраке, создавая впечатление пустого пространства вокруг. Но Федор знал, что сверху и снизу, в ячейках хранения, один над другим лежат громады боевых звездолетов.
Обычными зрением лишь угадывался сосед по уровню, скаут с номером 2812, корабль капитана Лапина, обозначенный лишь призрачными габаритными огнями и тусклым свечением приборов за прозрачными стенками «скворечника».
Его черный, как крыло ворона корпус, сливался с окружающим мраком. Корабль выглядел небольшим, хотя его длина приближалась к двумстам метрам.
С-29 разрабатывался не только как малый ракетоносный крейсер, но и как атмосферный штурмовик. Это заставило придать кораблю аэродинамическую зализанную форму с короткими, широкими крыльями в кормовой части и центральным оперением, роль которого выполняло дискообразное утолщение по миделю.
На скауте 2803 вдруг ярко засиял блистер артиллерийско-корректировочного поста, превратив звездолет в фантастического одноглазого дракона. В свете, проходящем через стекла кабины, стали видны покатая поверхность корпуса, универсальные башни центральной площадки первой батареи с короткими, убранными под обтекатели стволами комбинированных артиллерийских установок. Отблески света заиграли на выпуклостях брони главной массометной башни, которая лежала за пределами светового круга.
— Стрелкин, слышишь меня? — вызвал Василия Конечников.
— Слышу, Крок, — отозвался Стрельников.
Крошечная фигурка в фонаре кабины помахала рукой.
— Я на месте. Выключи иллюминацию, глазам больно.
— Есть, командир.
Свет потух. Федор поморгал глазами, настроился. Тьма начала расступаться, открывая перспективу, прорисовывая уходящую глубоко вниз пропасть, наполненную гигантскими балками, фермами, распорками, и такую же, но развернутую вверх бездну. Черные туши звездолетов нависали сверху и уходили вниз, насколько позволял видеть корпус его крейсера.
На армейском жаргоне система называлась «обойма». Конструкция была памятником надеждам двадцатилетней давности на новое чудо-оружие. В то время гиперпространственные корабли прятали от посторонних глаз в бронированные ангары и думали, что именно они смогут добиться решающего превосходства в растянутой на тысячелетия бесконечной войне.
Ночное зрение превратило слабый свет далеких габаритных огней в ослепительные пятна. Конечников хотел было попросить убрать габариты, но подумал, что глаза привыкнут. Ему вдруг вспомнилось, каким шоком было для него узнать, что нормальные люди в темноте не видят.
Наследие времен, когда его предки прятались в толще горы Хованка, древнего, источенного ходами потухшего вулкана, оказалось кстати. Способность видеть в кромешной тьме, в сочетании с абсолютно ненужным для обычного человека прозрачным колпаком «скворечника», давало Конечникову огромное преимущество в бою, позволяя видеть то, что порой не замечали локаторы и не могли вычленить в потоке помех гравиметристы.
— Стрелкин, у тебя все комендоры работают? — спросил он.
— Да, — прохрипело радио.
— Пусть мидель правый повернет точку прицеливания с 10 от курса, 45 верх, точно 12/8 по сектору на 30 от курса, 90 вверх, точно 8/5 по сектору.
— Есть, — ответил Стрелкин.
Правая боковая башня на миделе повернулась, задирая стволы.
— Василий! То, что орудия смотрят наверх, вижу сам, 8/5 по сектору на твоей совести, но почему так медленно? У тебя что, Гаврилин гашика вчера обкурился? Замени. Сажай его вторым номером.
Повтор получился гораздо лучше. Федор перешел к центральной массометной установке, от 125 миллиметровых снарядов которой в бою многое зависело. Тут канониры был на высоте. Носовая плазменная башня тоже порадовала Конечникова.
Первый лейтенант стал мучить кормовую универсальную и кормовой массомет — оружие, на которое ложится основная нагрузка, когда крейсер драпает. Обычно, комендоры второй батареи показывали лучшие результаты, но тут…
От мыслей его вдруг отвлекло движение огромной массы над головой. Подъемник опускался от уровня шлюза вниз, чтобы принять первый корабль.
— Крок, — сообщил Стрельников по радио, — получен приказ. Наша очередь не скоро, можно особо не торопиться, но, наверное, с проверкой пора закругляться.
— Спасибо, понял. Возвращаюсь. Разберись, отчего у Иванова сегодня руки из жопы.
Комментарий 2.
Перерывчик небольшой.
15 Апреля 10564 по н.с. 16 ч.31 мин. Единого времени. Искусственная реальность «Мир небесных грез».
— Пастушонок, ты кофе хочешь? — спросила Управительница.
Она не слишком любила технические подробности.
— Да, Ганя, не откажусь, — ответил Андрей.
— Ну, тогда пойдем, — позвала его она.
Управители двинулись огромными, гулкими залами громадного дворца. В окна то заглядывала ненормально огромная Луна, то открывался вид на иглы оледенелых пиков высотой до самого неба. Порой с одной стороны сиял ярчайший полдень, а с другой в стекла заглядывала непроглядно черная ночь.
Иногда несколько солнц сразу заливали своим сиянием простор поросших лесом равнин. Причудливые цветные тени от искривленных деревьев тревожно колыхались на полу и стенах.
Попадались и совсем нереальные пейзажи, где опрокинутое оранжевое небо с плывущими в нем зелеными облаками находилось ниже серо-черных песков тверди.
По мере продвижения в бесконечную глубину залов девушка стала меняться. Управитель пропустил момент, когда на Рогнеде оказалось платье, блестящее как змеиная чешуя и обтягивающее тело словно латекс. Ее длинные, стройные ноги стали длинней из-за туфель на шпильках. В тишине зала неестественно громко застучали каблуки.
— Занятно, занятно, — повторял Управитель, глядя на высокие стеллажи, наполненные книгами, открытые полки с разными разностями, сотворенными безвестными людьми за долгие тысячелетия пустой эпохи без неба.
Там пылились разнообразные чудеса и диковинки времен вычеркнутой из истории эры дикости и рассеяния. Технологические артефакты соседствовали со свидетельствами странностей эволюции: от раковин экзотических морей и минералов разных миров, до голографических изображений причудливых монстров и мутантов.
Мужчину вдруг посетила мысль, что красивая и аппетитная девочка в своем переодевании обязательно должна была пройти через стадию, когда на ней ничего не было. А он, как деревенский дурачок пялился по сторонам на всякую ерунду, вместо того, чтобы глядеть на действительно стоящее.
Рогнеда повернулась и лукаво посмотрела на Андрея.
— Зачем мы так далеко идем? — поинтересовался Управитель.
— А разве ты не хочешь кофе? — спросила Живая Богиня. — Лично я — очень. И вкусную булочку с корицей…
— Вот проблема… — иронически заметил Управитель.
— Настоящего, — ответила она. — Ну, собственно говоря, мы пришли.
Девушка толкнула низенькую дверку и оказалась в небольшом помещении с плитой и мойкой. Одинокий, слабый светильник пытался рассеять мрак. Холодные, белые лучи лампы одновременно и слепили, и ничего не освещали. В ее свете нестерпимо блестели кастрюли и ободки тарелок, сушилки, стекла шкафчиков. Больно бьющая по глазам газоразрядная трубка отражалась в металле, керамике и полировке, давала густые темные тени.