Кот прогулялся у изножья низкой кровати и невесомо взобрался на нее. Его покормили. Он сел и умыл лицо и уши, терпеливо смачивая одну лапу снова и снова, а затем предпринял тщательную чистку задних частей, иногда поднимая заднюю лапу передней лапой, чтобы он мог очистить когти, или удерживая свои Хвост, как будто ожидая, что он попытается уйти. Время от времени он смотрел на минуту неподвижно, со странным отсутствующим взглядом, как будто слушал инструкции. Наконец он немного отрыгнул и уселся возле лодыжек Геда, готовясь ко сну. Однажды утром в прошлом году он прогуливался по тропинке от Ре Альби, маленького серого тома, и двинулся туда. Тенар подумал, что он пришел из дома дочери Фана, где они держали двух коров и где под ногами всегда были кошки и котята. Она давала ему молоко, немного каши, куски мяса, когда они были у него, иначе он обеспечил себя; команда маленьких коричневых крыс, которые скрывались на пастбище, больше не вторгались в дом. Иногда по ночам они слышали, как он гремит в муках страстной похоти. Утром он будет лежать на очаге, где еще было тепло, и будет спать весь день. Тенар звал его Барун - «кот» на Каргиш.
Иногда Гед именовал его Баруном, иногда Хардиком, как Миру, иногда звал его именем Старой Речи. Ведь Гед не забыл то, что знал. Только ему было нехорошо, после того времени в сухом ущелье, где дурак проделал дыру в мироздании, и он должен был запечатать разрыв смертью дурака и своей собственной жизнью. Он всё еще мог назвать истинное имя кота, но кот не проснулся и не посмотрел на него. Он пробормотал имя кота себе под нос. Барун спал дальше.
Итак, он отдал свою жизнь там, в нереальной земле. И всё же он был здесь. Его жизнь была здесь, почти вернувшаяся в начало, укоренившаяся в этой земле. Они покинули темное ущелье там, где запад это восток, а моря нет, и они шли тем же путем, через черную боль и стыд. Но не на собственных ногах или, наконец, своими силами. Нёс его молодой король, неёс старый дракон. Перенесенный беспомощным в другую жизнь, в жизнь, которая всегда была рядом с ним, немая, послушная, ожидающая его. Тень или реальность? Жизнь без дара, без силы, но с Тенар и с Техану. С любимой женщиной и любимым ребенком, ребенком дракона, калекой, дочерью Сегоя.
Он думал о том, что когда он перестал быть человеком силы, он получил свое наследство как мужчина.
Его мысли вернулись к тому пути, которым часто прохаживались на протяжении многих лет: как странно, что каждый волшебник знал об этом балансе или обмене между силами, сексуальными и магическими, и каждый, кто имел дело с волшебством, знал об этом, но об этом не говорилось. Это не звалось обменом или сделкой. Это даже не называлось выбором. Даже ничем. Это воспринималось как должное.
Деревенские колдуны и колдуньи вступали в брак и зачинали детей – свидетельство их неполноценности. Бесплодие – та цена, что волшебник уплачивал по доброй воле за свои большие способности. Но природа цены, её неестественность – разве это не порча приобретенных сил?
Каждый знал, что ведьмы имели дело с нечистыми, древними силами земли. Они плели основы заклятий, чтобы свести вместе мужчину с женщиной, заполучить желаемое, отомстить или пользовали свой дар для тривиальных вещей – исцеления легких недугов, исправления, поиска. Колдуны делали то же самое, но заговоры были нечестивыми, как и у женской магии, слабыми, как и у женской магии. Сколько из этих суждений были правдой, сколько в них страха?
Его первый учитель, Огион, получивший своё мастерство от волшебника, который узнал его от ведьмы, не научился этому злобному презрению. И все же, Где знал об этом с самого начала и еще глубже - о Роке. Он должен был отучиться и отучиться было нелегко.