Райк, держа руку на пистолете, повёл отца из импровизированной камеры. Скованный, Годвин шёл понуро, безразлично глядя вперёд. Райк привёл его в каюту капитана, которой хоть и не доставало роскоши «Глефы», но тем не менее два кресла в ней нашлось. Усевшись, Райк снова посмотрел на отца.
— Ну так что? Что всё это значит? Ты работаешь на эксплойтеров?
— Можно я расскажу обо всём по порядку? — смущённо попросил Годвин.
— Хорошо, начни с начала, — Райк откинулся на спинку кресла.
— Начинается моя история в юношестве. Когда я ещё был исследователем, мне довелось повстречать группу разведчиков эксплойтеров. Их было четверо. Ты знаком с кастовым разделением эксплойтеров?
— Знаком.
— Они принадлежали к касте Освободителей. Захватив меня, они собирались изучить потенциальные возможности во взаимодействии с нашим видом. Сделать из меня лабораторную крысу. Однако полевой лаборатории у них не было, так что они собирались привезти меня в свою родную систему, — сглотнув, Годвин покосился на бутылку какого-то горячительного напитка. Он взглянул на Райка, но тот проигнорировал намёк отца, — к счастью, мы столкнулись с дрейфующим астероидом. Корабль простой, так что для ремонта эксплойтерам пришлось разделиться. Одна из них стала моим тюремщиком. Остальные собирали материалы и занимались ремонтом. Ей было интересно узнать что я представляю из себя, а я, со своей стороны, хотел побольше узнать об эксплойтерах. Мы много разговаривали и… — он смущённо отвёл взгляд, — в какой-то момент я влюбился в неё.
— В пришельца?! — изумился Райк, — насколько я слышал от своего друга, у них нет чёткого разделения по полу.
— Всё так. Их нельзя назвать самками или самцами. Они другие. Но для меня она казалась настолько же прекрасной, насколько таинственной. Необыкновенной и чарующей. Когда она узнала получше природу человека, она определила себя в нашей системе координат женщиной. Ради меня, — отец замолчал и Райк, смущённый, не ожидавший таких откровений, ждал продолжения, — она не смогла смириться с тем, что другие эксплойтеры собираются сделать со мной. При любом раскладе я бы умер. У нас не было ни единого шанса быть вместе, пока я пленник, — Годвин замолчал, как будто бы смущённо.
— И ты сбежал?
— Она помогла мне сбежать. Дождавшись, когда остальные эксплойтеры покинут корабль, она выпустила меня. Мы взяли десантные костюмы, у эксплойтеров они куда более совершенны чем у нас, и прыгнули в открытый космос. Рискуя жизнью, мы направились к моему кораблю. Это был безумный полёт. Почти два часа, посреди полной черноты… Я не был уверен что мы доберёмся, но мы смогли.
— И полетели сюда?
— Нет, я не мог. Ленарию никто бы не принял здесь. Да ты и сам прекрасно это понимаешь.
— Но ты здесь, а она…? Что стало с ней?
— Мы провели немного времени вместе, на моём корабле. Несколько дней. На безопасном расстоянии от её земляков, — сглотнув, Годвин решился и потянулся к бутылке. Райк не стал возражать. Рядом стоял грязный стакан, но он без брезгливости налил себе порцию и осушил залпом, — флирт с эксплойтером ни на что не похож. Мы не были любовниками, в нашем, человеческом понятии. Но мы какое-то время были едины. Она… мне сложно объяснить это, но она стала частью меня.
— Поделилась с тобой своими клетками? — предположил Райк.
— Да. Ты знаешь об их физиологии? — отец серьёзно удивился.
— Один мой товарищ. Мы с ним работали вместе, — туманно ответил он, — ему удалось немного изучить физиологию эксплойтеров.
— В таком случае мне будет проще тебе объяснить, что произошло между нами. Поделившись частью своих клеток, она полностью смогла постичь мои мысли, а я стал понимать её. Я пошёл на это, потому что она пообещала мне, что я сохраню свою человечность. Что во мне не появится новой личности. Но, как оказалось позже, такая связь не могла остаться без последствий. Во мне навсегда остались спящие клетки Ленарии, — Годвин снова наполнил и осушил стакан, а Райк нетерпеливо ёрзал на стуле.
— Ну и что было дальше?
— Мы приняли решение вернуться к своим народам. Не было ни одного реалистичного сценария, при котором мы могли остаться вместе. Мой корабль был на ходу, так что я подлетел к всё ещё не отремонтированному кораблю её земляков, она вернулась к ним, а я полетел обратно, к людям. Вернувшись, я не мог забыть её. Она заполняла мои мысли. Каждый день был для меня мучительной пыткой, но я… смирился. Я нашёл работу, которую не любил, встретил женщину, которую не мог полюбить. Твою мать. Она хорошая женщина, но я и близко не испытывал к ней тех чувств, что испытывал к Ленарии. Я притворялся обычным человеком. Мне было даже не с кем поделится всем этим, Ленария взяла с меня слово никому не говорить о том, что я встретил их расу и я слишком любил её, чтобы ослушаться. А потом родился ты, — впервые за эту беседу, Годвин искренне улыбнулся. Морщины на его лице разгладились, он смотрел на Райка с любовью. Впервые на памяти Райка, — я тогда и не подозревал, что в тебе также как и во мне есть спящие клетки эксплойтеров. Что часть Ленарии есть в тебе. Я любил тебя, и все прочие мысли пропали. Но потом они вернулись.