— Мой малыш будет здешний. И глазки у него будут, как озеро, синие.
Как-то в воскресенье мастер Жоттеран с супругой прикатили в Ревероль провести у своих друзей свободный денек. Оба эти старика из Моржа гордились своим малюткой Жозефом, который уже начинал ходить и даже лепетать. Первым делом мальчуган доковылял до поленницы, и Бизонтен вскричал:
— Смотрите-ка, он уже обожает дерево!
И так как в эту самую минуту Жозеф споткнулся и громко завопил, Пьер добавил:
— Он уже и говорит-то на местном наречии!
Мастер Жоттеран как-то загадочно улыбнулся. И Бизонтен подумал про себя: «Я-то своего Жоттерана знаю, как, скажем, дом, который я сам собственноручно построил. Достаточно в его глаза посмотреть — наверняка он поднесет нам сейчас какой-нибудь сюрприз».
Они отправились посмотреть на стройку и поздороваться с двумя новыми семьями поселенцев, обосновавшимися в Ревероле, а также навестили старика Фонтолье, потом вернулись домой и уселись под липой, чья листва уже начинала желтеть.
— Рано нынче осень придет, — начал мастер Жоттеран, — и готов биться об заклад, что зима выдастся суровая.
Бизонтен, не удержавшись, расхохотался.
— А я, — произнес он, — тоже бьюсь об заклад, только на крупную сумму, что вы не за тем сюда явились, чтобы о погоде разговаривать.
Мастер Жоттеран сделал вид, будто рассердился всерьез, и бросил:
— Конечно, разбойник ты этакий, ты обо всем раньше других догадываешься. Всегда хитрее всех хочешь быть.
Бизонтен еще громче расхохотался.
— Да ничуть, — возразил он. — Просто вы хотите сообщить нам что-нибудь важное.
Когда смех утих, мастер Жоттеран предложил им просить магистрат, чтобы на ближайшем же заседании их приняли в число коренных жителей Моржа.
Наступило долгое молчание, все переглядывались. Потом не слишком уверенным голосом кузнец спросил:
— Я так вас понимаю, значит, мы уже будем не из Конте.
— Вовсе нет, — воскликнул Жоттеран. — В тот самый день, когда вам придет желание уехать, никто вас здесь задерживать не станет. Наша страна — не тюрьма. Это просто значит, что вы будете пользоваться всеми теми правами, какими пользуются жители Во. Например, правом поселиться в Морже и работать там на себя.
Заметив, что кузнец открыл было рот для ответа, мастер Жоттеран поспешил добавить для всех слушавших:
— Если, по несчастью, вы никогда не сможете вернуться в ваш родной край, это будет немалым преимуществом для ваших детей, раз они станут гражданами Во.
— А я, — заявил кузнец, — я отлично чувствую себя в шкуре жителя Конте. Очень бы мне хотелось, чтобы тело мое упокоилось в вашей земле, но пусть меня положат туда не в шкуре жителя Во.
— Но послушайте… — начал было Жоттеран.
Гийом Роша не дал ему договорить. Указав на своих друзей, сидевших поодаль, он сказал:
— Они, они-то все молодые. Пусть они соглашаются, я смогу их понять… Так само собой получается… Но в мои годы не желаю я больше никому надоедать. Вам, мастер Жоттеран, я благодарен от всей души за вашу доброту. У вас, как говорится, большое сердце. И прямо я вам скажу: если я терплю, что живу здесь изгнанником, то только потому, что вы мне работу дали.
Голос старика дрогнул, в глазах блеснула слеза. Стараясь справиться с волнением, он стал горячо уговаривать своих друзей послушаться совета плотника из Моржа, которого сам кузнец считал первым мудрецом.
В разговор вмешалась Ортанс.
— Как по-вашему, найдется в городе достаточное количество жителей, готовых помочь нам продолжить дело Блонделя?
— Разумеется, ведь вам будет дано полное право обращаться к властям, как любому жителю Моржа. Вы уже отныне не иноземцы, ведь только иноземцы могут с нашего разрешения привозить сюда детей из чужих краев. Вы станете здешними жителями и сможете оказывать приют любым детям.
Ортанс повернулась к Бизонтену:
— В таком случае я готова согласиться на предложение мастера Жоттерана. Думаю, что и Блондель тоже на это пойдет.
Бизонтен раздумчиво качал головой. Он уточнил еще кое-какие подробности, а потом проговорил серьезным тоном: