Тэрл же лишь покачал головой и покровительственным тоном отметил:
— Не пытайтесь напугать моих людей. Возможно, вам это сложно понять…
Он покосился на легионеров.
— …ведь единственная честь, верность и храбрость, с которой знакомы вы — это честь, верность и храбрость безвольных рабов, идущих за господином. Но мои люди — знают, на что они идут. И идут они, потому что верят мне.
— …или потому что за неподчинение командованию их повесят, — фыркнул адепт, глядя на своего противника исподлобья.
— Можете считать так, если хотите, — пожал плечами Тэрл, — Впрочем, я уверяю вас, что повешение — не самая страшная участь, что я могу обеспечить предателю. Я даю вам последний шанс. Сложите оружие и сдайте крепость, и тогда я гарантирую вам справедливый суд и обращение как с военнопленным, а вашим людям — помилование. Как только прозвучит первый выстрел, предложение отзывается. Если крепость придется брать штурмом, смерть ваша будет долгой и мучительной.
— Как только прозвучит первый выстрел, — холодно ответил Матеас, — Я позабочусь о том, чтобы угодил он именно в вас. Оставил вашу мятежную армию без командира и показал зажравшимся аристократам их истинное место.
Тэрл поморщился с таким видом, будто услышал непристойность от ребенка:
— Я надеюсь, что поразмыслив здраво, вы измените свое решение. Я даю вам сутки на раздумья. Воспользуйтесь ими.
Наемник криво усмехнулся:
— Воспользуюсь. Но не надейтесь, что я изменю свое решение.
Бывший командующий гвардии смотрел вослед удаляющемуся врагу. Смотрел минуты две, пока не убедился, что тот отошел достаточно далеко. А затем негромко приказал:
— Командуйте начало штурма. Немедленно.
— Пушки пока не готовы, — хмуро напомнил Бофор.
— К демонам пушки. К моменту, когда сюда прибудет Ильмадика, мы должны уже быть за стеной. Выполнять!
Верный Корбейн помчался передавать приказ, и уже через считанные минуты армия повстанцев пришла в движение. К сожалению, поняв, что сейчас произойдет, Матеас поспешил скрыться за воротами, и перехватить его под обстрелом со стен не представлялось возможным.
Тэрл рвался вперед в первых рядах, и никто не смог бы сказать, что он рискует меньше своих людей. Двумя руками гвардеец сжимал тяжелый башенный щит, прикрывавший его спереди от стрел и пуль. С боков его прикрывали вооруженные такими же щитами солдаты из отборных. Щитоносцы во втором ряду держали щиты поднятыми над головой, а еще дальше располагались вооруженные винтовками стрелки, ведшие ответный огонь. Пока что, впрочем, результаты их деятельности оставались довольно скромными: высокая позиция давала обороняющимся решающее преимущество.
Снова и снова пули ударяли, как крупный град, выбивая щепки и норовя выбить щит из рук. Время от времени они пробивали преграду насквозь, раня или даже убивая человека под ней. И все-таки Тэрл со своими людьми продолжали упрямо рваться вперед.
Иногда исход сражения решает не хитрая тактика, а лишь то, кто проявит большую решимость, отвагу и упорство.
Не зря он муштровал солдат, гоняя их в хвост и в гриву: даже во время марш-броска под проливным дождем они продолжали держать строй и прикрывать друг друга. Не было тысяч людей: был единый механизм из тысяч деталей. В кратчайшие сроки армия повстанцев достигла стен Стерейи.
По сигналу Тэрла ряды солдат организованно расступились, пропуская таран. Окованное железом бревно, оно вряд ли было бы так уж эффективно против замковых ворот, — если бы не загадочный механизм, созданный Элиасом и усиливающий удар за счет сжатого воздуха. Ворота содрогнулись, и за стеной началась беготня: увидев опасность, Матеас поспешил перевести часть людей на опасный участок.
Сверкнула ослепительно-яркая молния, и трое солдат по правую руку от Тэрла повалились в грязь. В ответ на это гвардеец схватил винтовку и дал короткую очередь по источнику атаки, но колдун, кажется, предусмотрительно укрылся за зубцом стены. Гранату бы туда закинуть, но с такого расстояния, да снизу вверх — слишком велик риск не попасть. Да и гранаты очень скоро еще как пригодятся…
Они пригодились, когда очередной удар тарана оставил пролом в воротах. Пролом этот был еще недостаточно велик, чтобы через него можно было пробиться внутрь. Но искаженные яростью боя лица столпившихся на той стороне защитников Тэрл увидел.
— Назад! — скомандовал он, забрасывая гранату через пролом.
Гвардеец не видел, сколько народу задел взрыв. Но когда ворота все-таки рухнули, кровь и потроха покрывали и землю, и стены. Судя по выражению паники на лицах уцелевших противников, бросок удался на славу.
— В атаку! — крикнул Тэрл, отбрасывая щит и перехватывая винтовку, — За леди Селесту! За королеву Леинару! За Истинного Бога!
Очередь пуль он выдал, почти не целясь: да ему и не требовалось целиться. Что требовалось, это убить больше врагов до того, как те опомнятся и откроют ответный огонь. Считанные секунды прошли, прежде чем вместо очередного выстрела послышался тихий щелчок. Перезаряжаться было некогда, и Тэрл, выхватив короткий клинок-кацбалгер, пошел в рукопашную.
Неся большие потери, отряд упрямо продвигался вперед. Вот уже завоеван внутренний двор, и задние ряды, сохранившие щиты, торопливо выстраивались, чтобы защитить товарищей от обстрела со стен. В тот же самый момент фланговые отряды начали штурм — без лестниц, заблаговременно уничтоженных вражескими колдунами, за счет простой веревки с крюком. Очень важно было выбрать правильный момент: чтобы защитники на стенах успели отвлечься на войска, захватившие внутренний двор, но еще не успели перестрелять их, как свиней на бойне.
Пал, сраженный снайперской пулей, младший адепт Ильмадики. И хоть Тэрл и знал, что он по сути всего лишь ребенок, ни на секунду воин не позволил жалости тронуть свое сердце.
Враг — это не человек.
— Укрыться за щитами!
Снова ливень пуль и стрел обрушился на стену из щитов. Повстанцы несли потери, но все же держали строй.
Дожидались просвета.
Часть стрелков ушла на перезарядку. Другая вынуждена была перейти к обороне от тех солдат, что взобрались по веревкам. И Тэрл решил, что лучшего момента не будет.
— В атаку!
Поднимаясь на стены, повстанцы торопились смешать ряды с противником. Тем самым огнестрельное оружие стремительно теряло в эффективности: все сложнее было стрелять, не задевая своих. Сам Тэрл уже давно оставил винтовку во внутреннем дворе. Пистолет он разрядил в одного из вражеских стрелков еще на подъеме и теперь, перехватив за ствол, использовал в качестве дубинки. Снова и снова он колол клинком столпившихся врагов, не гнушаясь порой и просто отпихивать их плечом. Гвардеец получил уже с полдюжины ран, но все же, удача сопутствовала ему: ни одна из них не угрожала его жизни и боеспособности.
Что особенно радовало, учитывая, что на этот раз им приходилось обходиться без колдуна-целителя.
Убивая без разбора, Тэрл, однако, четко видел свою цель и продвигался к ней. Матеас, командовавший стерейцами, посылал стрелу за стрелой в наступавших повстанцев. Если добраться до него, армия окажется обезглавленной. Не говоря уж о том, что, как подозревал гвардеец, молнии — это не все, чем мог быть опасен адепт.
Иногда исход сражения решает лишь то, у кого яйца крепче. В этот раз они оказались крепче у повстанцев. Деморализованная армия распадалась на глазах. Все меньше стерейцев продолжали защищать своего командира, фактически, единственным препятствием оставалась дюжина бойцов Железного Легиона. Уже расстреляв все патроны и стрелы, они, однако, сохраняли строй, удерживая нападавших на расстоянии с помощью копий и щитов.
— И где же твоя Владычица?! — насмешливо осведомился Тэрл, давая войскам сигнал приостановить наступление.