Под печальным взглядом Кэт он развел руками, откровенно оправдываясь. Видно было, как ему приходится преодолевать природный мужской инстинкт откликнуться на просьбу о помощи от красивой девушки в беде. И все-таки, он хорошо знал свой долг и помнил его.
— Но я могу пригласить вас в караулку, — нашелся он, — Отдохнете хоть, отогреетесь, выпьете чаю или чего покрепче.
— Ханс! — возмутился напарник, — А если начальство застукает, сам будешь объясняться?
— Начальство делает обход через каждые четыре часа, — отмахнулся Ханс, — Последний обход был минут сорок назад. Так что не застукает, если ты не сдашь.
Старший товарищ отвернулся и что-то проворчал, — Кэт толком не расслышала, что, но явно что-то недовольное.
— Обхаживай свою даму, — фыркнул он наконец.
В караульном помещении было, если честно, ненамного теплее, чем на улице. А вот чай был горячим и довольно вкусным, хоть, по мнению девушки, и излишне крепким.
— Спасибо, — улыбнулась она, пригубив напиток, — Вас зовут Ханс, да? Я Кэт.
— Хорошее имя, — откликнулся парень, — Мягкое и пушистое. Может, вам одеяло дать?
— Вы очень добры, — откликнулась девушка, — А откуда оно в караулке?
— Иногда приходится ночевать здесь, когда людей не хватает, — ответил Ханс, лазая в какой-то чулан.
И выпуская из виду свою чашку.
— Чую, с этими экспедициями в ближайшее время опять придется, — вздохнул он по возвращении.
— А что за экспедиции? — для поддержания разговора спросила Кэт, зябко кутаясь в принесенное одеяло. Мигом стало жарко, но она постаралась не подавать виду.
— Да, дворянам какая-то вожжа под хвост попала, — отмахнулся стражник, — Вынь да положь им какой-то артефакт из Пустошей. А что у нас ребята по три смены работают, их ну вообще не колышет.
— Дворян это никогда не колышет, — согласилась Кэт, — Им-то что, сидят у себя и в ус не дуют.
Отхлебнув чай, стражник спросил:
— А ты чем занимаешься? Ничего, что я на «ты»?
— Я только рада, — рассмеялась в ответ девушка, — Я горничная в доме адепта.
И ведь не соврала, по сути. Только кое-какие детали опустила.
— О, — уважительно кивнул парень, — Адепты эти — жуткие ребята. Ты очень смелая, раз работаешь у него.
— Да, нет! — улыбнулась Кэт, — Хозяина в городе почти не бывает. В основном я просто присматриваю за домом в его отсутствие.
— Все равно, — горячо возразил Ханс, — О них порой такое рассказывают…
Однако, сказать, что именно о них рассказывают, он не успел. Подозрительный звук снаружи заставил его замолчать. Стражник поднял палец, призывая к тишине, но звук не повторился.
— Подожди здесь, — попросил он, — Я схожу проверю.
— Может, не надо? — испуганно пискнула Кэт.
— Скорее всего, там просто что-то упало, — ответил Ханс, — Но проверить нужно. Это моя работа.
Горничная порывисто схватила его за руку.
— Я боюсь, — призналась она.
— Не бойся, — откликнулся стражник, — Я обязательно вернусь, не пройдет и пяти минут.
Он встал и направился к двери, но уже на втором шаге покачнулся. Кэт подхватила его, позволив опереться на свое плечо.
— Ты хороший парень, Ханс, — грустно сказала она, — Мне жаль, что все так обернулось. Прости меня, если сможешь. И… я очень хотела бы встретиться при других обстоятельствах.
Ханс хотел что-то ответить, но не мог. Снотворное, которое она подсыпала ему в чай, уже действовало. Вскоре его глаза закрылись, и он погрузился в глубокий сон без сновидений.
Усадив стражника на стул, Кэт надежно привязала его к спинке. У нее были инструкции обезвредить его или убить — на свое усмотрение. Снотворное Килиан позволил взять в своей лаборатории.
А снаружи ее уже ждал второй участник операции. Мужчина средних лет с хитрым лицом и невзрачно-серыми волосами, одетый в черную мантию священника, склонился над бесчувственным телом оглушенного стражника.
Не просто так Ханс не желал оставлять охрану ворот на одного человека.
— Разве божьему человеку подобает проливать кровь? — осведомилась Кэт, выходя из караульного помещения.
— Конечно, нет, — улыбнулся отец-исповедник, поглаживая мешочек с песком, — Но гасило, хоть и изобретение воровское, вещь бескровная и оттого богоугодная.
Горничная благоразумно не стала ввязываться в теологический диспут с человеком, когда-то помогшим Килиану подобраться к архиепископу и после этого забытому адептами как слишком мелкая сошка. Именно из таких, незначительных на первый взгляд фигур ученый и составил свой план захвата столицы. Отнюдь не асы тайной войны, они отличались верностью, гарантированной колдовством. И выполнили бы его приказы, даже будь те самоубийственными.
Охрана западных ворот была обезврежена, и теперь пора было приступать к главному. Подав сигнал господину через мыслесвязь, горничная и священник поднялись к механизму управления.
— Раз, два — взяли!
Со скрипом ворота начали отворяться. Издалека послышались крики, — дозорные на стенах почувствовали неладное. Но реагировать было уже поздно. Пока организуются, пока добегут до нужного места…
А между тем, кавалькада всадников уже появилась на горизонте.
Искусство войны гласит: В войне самое главное — быстрота: надо овладевать тем, до чего враг успел дойти; идти по тому пути, о котором враг и не помышляет; нападать там, где враг не остерегается.
Килиан был знаком с трудами Дозакатных стратегов, и сейчас он несся вперед, хоть и не в самом начале колонны, но очень близко к нему. Строго говоря, он не был обязан лично участвовать в наступлении: Тэрл по старой привычке хотел укомплектовать мобильный кавалерийский отряд исключительно своими отборными, проверенными вояками.
Однако ученый не согласился на это. Это был его план. Его расчет и его инициатива. Если он где-то ошибся, то весь отряд поляжет. И он просто не мог допустить, чтобы это происходило, пока он прохлаждается где-то в безопасном месте.
За верность своих расчетов он отвечал своей головой. Если они не оправдаются, то ни четыре триггера вероятностей, ни тонкая кольчуга, ни крошечный пузырек, что вручила ему Лана перед самым отправлением, — не помогут остаться в живых.
Пока что, однако, расчеты оправдывались. Как он и предполагал, Амброус предпочел перестраховаться. Страх подвести Владычицу помутил его разум, и брат допустил роковой просчет. Отправив войска ко всем трем базам, он вынужден был снять часть столичного гарнизона. Солдаты, что могли бы сейчас держать оборону, плыли через моря на восток, на юг, на запад, — и даже не получат новостей о том, что происходит в столице.
Как результат, пока основные силы повстанцев вели позиционные бои на северной границе, а иллирийские союзники наступали с востока, небольшой мобильный отряд под предводительством Тэрла совершил стремительный марш-бросок на пределе выносливости лошадей. Штурмовать конницей укрепленный город — самоубийство, но здесь сыграл роль другой фактор, о котором Килиан помнил, а Ильмадика, с высоты своего пьедестала, едва ли даже подумала.
Люди, на которых он когда-то экспериментировал с промыванием мозгов. Они все еще были тут. Запечатленные не на Владычицу, а на него. Когда Килиан «воскрес», адепты спешно заменили тех из них, кто занимал высокие государственные посты, — таких, как, скажем, архиепископ. Но кто вспомнил бы об обычной горничной или исповеднике?
А между тем, это означало, что у Килиана были свои верные люди в столице. Свои агенты, готовые выполнить любой приказ.
Проскакав через открытые ворота, повстанцы чуть замедлились, чтобы перегруппироваться. Каждая секунда была на счету, но все же формация колонны слабо подходила для городских боев. Немногочисленные дозорные на стенах попытались кое-как вести обстрел, но несколько запущенных магнитокинезом фосфорных гранат остудили их пыл.