Закутавшись в плащ, на котором мы спали, подошла и села рядом на бревно.
— Выспалась? — спросил он, убирая прядь волос с моего лица и заправляя мне за ушко.
— Да, — с улыбкой ответила я. Как же хорошо — сидеть вот так, когда солнце только-только встало из-за леса, у костра…
Но я сразу вспомнила, куда и зачем мы направляемся, и это очарование тут же исчезло.
— Эль, все будет хорошо. Мы уже скоро приедем. Я бы открыл проход, но на большой выброс магии пришли бы оживленцы, а их тут много. Несколько групп я одолеть способен, но целый лес — это слишком.
— А откуда ты знаешь, что их много?
— Я же некромант-боевик, мы это чувствуем, — усмехнулся Том, протягивая тарелку с завтраком. Пока я быстро ела, он собрал вещи, запряг уже накормленных коней, а потом мы вновь двинулись в путь.
Я гнала свою лошадь в нетерпении. Тревога и волнение усиливались, чем ближе мы подъезжали. Привалов не делали, Том прекрасно понимал мои чувства и просто следовал за мной. Наконец впереди показались дымки от труб.
Мы въезжали в город.
Глава 8. Оживленцы
Со всех стон мне кивали жители, кто-то махал рукой, так как здесь все меня знали, а вот на парня смотрели подозрительно, но сейчас я видела перед собой лишь одно — домик на конце улицы, откуда уже бежала мне навстречу мама.
Въехав во двор, я на ходу спрыгнула с лошади, поручив ее слугам, и кинулась в объятья мамы. Мы не виделись около месяца.
— Мамочка!
— Эли, милая! Как я скучала!
— Я тоже, мама, — сказала я, прижимаясь к ней щекой. А затем она, наконец, заметила моего спутника. Я тотчас спохватилась, что не представила его. А с этим возникают трудности.
— Мама, познакомься, это юноша из моей школы, они взяли меня в свою команду для Игр Сил.
— Томас. Для вас просто Том, — улыбнулся парень, решив мои сомнения по поводу того, как стоит назвать его имя.
— Том, очень приятно. Но что же мы, идемте в дом…
А там… Там я увидела отца. Он был весь перебинтован и лежал на кровати в спальне. Около него сидела наша горничная, меняла повязки. Сейчас папа спал, но я все равно сказала ему: «Привет, папочка». Кажется, его губ дрогнули…
Весь этот день я помню смутно… Только то, что не отходила от постели отца, сама ухаживала за ним, когда он проснулся, я рассказывала, как перешла в академию, о своих друзьях, об учителях, в общем, обо всем, что произошло за то время, что мы не виделись, за исключением истории с ритуалом и его последствиями.
Утром на второй день мама меняла повязки, сказала, что папе лучше, идет на поправку. Видимо, мой приезд повлиял на него, и процесс выздоровления ускорился. Теперь уже не требовалось постоянно присутствовать у кровати больного, но так как мама не хотела отходить от папы ни на шаг, то меня и Тома отправили прогуляться по городу.
Так я вспомнила о Томе, ведь вчера я металась лишь около больного отца… Я нашла его, стоящим на веранде у лестницы. Он навалился на столб и смотрел на озеро, где я часто любила купаться.
— Том, прости, я вчера…
— Эли, все в порядке. Тебе не за что извиняться, — перебил поспешно меня Том. — Я понимаю. Тем более я сам смог пообщаться со слугами, узнал о вашем городе и много чего еще полезного.
— А давай прогуляемся? — предложила я. Он кивнул.
Вернулись мы к вечеру, когда мама уже накрыла на стол, и к нам на ужин присоединился, наконец, папа. Он много расспрашивал моего друга о жизни в столице, обычаях, традициях, о жизни при дворе, о школе, о команде по Играм и прочем…
Вот так, в теплой, милой обстановке и прошли дни, пора было уезжать. Мы долго прощались на крыльце, я обняла родителей, а к глазам подступали слезы. Как же не хотелось уезжать… Наверно, так и не отпустила бы их, если бы рука Тома не легла мне на талию и не его тихие слова: «Нам пора».
***
Мы ехали обратно. Том сказал, что оставил на моем доме надежную защиту и теперь я могу не опасаться за близких.
Вот уже третий час поездки верхом подходил к концу, как вдруг Том притормозил, а я ехала впереди, потому заметила не сразу. Боевик спрыгнул на землю, я последовала его примеру и уже подходила к нему, собираясь узнать, почему мы остановились как…
Из кустов выскочила тень, жуткий свист и что-то мелькнувшее перед лицом, а затем я у пала на землю. Удивленно пытаюсь осмотреться и понимаю: на нас напали!
Этот свист был от выпущенной стрелы, и она бы попала в меня, если бы Том не отреагировал раньше, толкнув меня, вот только…
— Томас! — крикнула я, подбегая к нему. Он сидел на земле, а из руки сочилась кровь. Рядом лежала вырванная из раны стрела. — Том, Том! О, нет! Том!
— Эли, — сквозь зубы произнес он. — Нужно уходить. Ты должна ехать отсюда! Быстрее! Моя кровь привлечет оживленцев, я чувствую, они уже идут сюда! Беги!
— Том! Нет! Я тебя не брошу! — по моим щекам катились слезы, а я просто глотала их, не замечая.
А потом… потом я опять почувствовала это…
Просто повинуясь внутренним чувствам, взяла окровавленную руку Томаса, положила сверху свою ладонь и начала высвобождать магию. Я закрыла глаза, представляя, как рана на его руке заживает, а очнулась, услышав хриплое: «Эли». Я открыла глаза. Рана закрывалась! Оставался лишь шрам и кровь вокруг. Быстро сбегала за водой и смыла ее, потом помогла Тому подняться.
— Как ты это… Впрочем, не важно, не сейчас! Быстрей! Нужно уехать как можно дальше!
Но тут из леса вышли трое оживленцев!
— О, вечный хаос! — простонал Том, вынимая меч. Я приготовилась к битве. Из леса показались еще трое.
Дальше… А дальше минут на пятнадцать я видела лишь ожившие трупы, которых нужно было уничтожить. Пока я разобралась с двумя, Том справился с остальными.
— Скорей, нужно ехать, пока не пришли другие!
И мы понеслись прочь. Остановились только к ночи, уставшие и проголодавшиеся. От долгой тряски болели мышцы. Когда Том привычно расстелил плащ, который он пожертвовал для этих целей, я просто повалилась на него от истощения сил. Вскоре рядом затрещал горящий хворост. Я смотрела на пламя, а в глазах навернулись слезы. От чего? Не знаю. Может, от обиды, может от чувства несправедливость, может от пережитого страха, может, от сочувствия и жалости к себе…
Я уткнулась головой в согнутые колени и не заметила, как рядом сел Томас. Почувствовала, как нежно рука обняла за плечи, а потом он и вовсе прижал меня к себе, далее я плакала на его груди. Наконец, слезы кончились, всхлипы иногда совпадали с ударами сильного сердца парня. Мы лежали на плаще, я у него на груди, а он поглаживал меня по голове, шевелил пряди…
— Эли, прости. Прости меня. Прости нас.
Я удивленно посмотрела ему в глаза.
— Тот день, когда тебя впервые увидел… Ты сидела у озера и смотрела на его гладь… Ты была очарована красотой окружающего, совершенно не видя собственной. Ты словно была в своем мире, там, где только ты и это озеро с луной… Я ведь уже тогда, тогда понял, что не забуду тебя. А потом Дэн решил подойти ближе. Я ведь сразу понял, что нельзя! Нельзя брать тебя в команду! Ты ведь девушка, а Игры ломают сильнейших… Но ты стоишь, смотришь на нас большими добрыми глазами и ничего не понимаешь. А я… Я согласился, чтобы ты была в команде, потому что понял, что так смогу видеть тебя каждый день… Видеть рядом. А Рэн, он увидел это сразу, понял все! И вот почему он злился — он не хотел тобой рисковать, но услышав о моем согласии просто не стал мне мешать… Ведь он все понял, Элли, понял.
Том замолчал, а я смотрела на проступавшие звезды на небе и прибывала в странном состоянии… Казалось, это какая-то сказка. Его слова грели душу, но в то же время безумно пугали. Мне следовало бы прекратить это, но я молчала и смотрела на небо. А где-то далеко упала звезда, мелькнувшая яркой полоской по черному бархату. Надо загадать желание…