Рассмеявшись, он забавно описал свою вылазку в Пале-Рояль. В ответ раздались возгласы одобрения:
– Прелестно! Он очень мил! Похоже, на берегах Невы так же весело, как и на берегах Сены!
Молодые женщины окружили офицера-ровесника, что, казалось, очень нравилось Дельфине, которая то и дело уходила, чтобы встретить новых гостей. Впрочем, ненадолго. Несколько дам – в высшей степени изящных – расспрашивали о нравах его страны: правда ли, что в России есть рабство? Женщины в Санкт-Петербурге одеты так же, как в Париже? Каковы там театры, поэзия, еда, танцы, религия? Он старался представить все в лучшем свете. Особый интерес вызывали традиции православной церкви. Близилась Пасха, Николай рассказал, как после всенощной верующие трижды целуют друг друга в щеку, произнося: «Христос воскресе!» Почему-то это позабавило присутствовавших, а Дельфина заметила:
– Но целуются все-таки близкие родственники?..
– Нет, никто не вправе отказать в пасхальном поцелуе.
– Даже едва знакомая женщина или молодая девушка?
– Они, как и все другие, должны подчиниться.
Дамы заговорили о варварских обычиях.
– Успокойтесь, – сказал завладевший их вниманием гость. – Только неверующий может позволить себе вложить в этот братский жест какие-то дурные намерения.
– Когда у вас Пасха? – спросила Дельфина.
– В ночь со следующей субботы на воскресенье. Удивительно, но этом году православная Пасха совпадает с католической!
– Что ж, жду вас в следующее воскресенье в три часа. И вас всех тоже!
Дамы смущенно заулыбались:
– Да, конечно…
– Рассчитываю на вас, – продолжала настаивать хозяйка. – Будет интересно. Посмотрим, осмелится ли господин Озарёв возвестить нам воскресение Христа… по-русски!
– Дельфина, вы неисправимы! – Лица дам оживились.
– А что вы скажете, господин Озарёв?
– Согласен. – Николай по-военному щелкнул каблуками. – Встречаемся здесь 29 марта!
– Как 29 марта?! – удивилась хозяйка. – Уже 5 апреля!
Молодой человек извинился. Как он мог забыть об этом абсурдном разночтении между западным и григорианским календарями!
– И для ваших соотечественников исторический день, когда они вошли в Париж, – это?..
– Девятнадцатое марта 1814 года, – с гордостью ответил офицер.
– Теперь я вижу, как далеки ваше 19 марта и наше. Для нас девятнадцатого марта вы потерпели поражение при Арси-сюр-Об, и только 31-го мы оказали вам честь, позволив освободить нас. С такими временными различиями русским и французам трудно будет договориться.
– Время – всего лишь условность, а никакая условность не устоит перед искренними чувствами!
Последнее соображение вырвалось у него так неожиданно и оказалось столь уместным, что он едва сдержался, чтобы не оказаться столь же взволнованным, как и окружавшие его женщины, разомлевшие от удовольствия. «Хорошо было бы продержаться в том же духе до конца вечера», – подумал Озарёв.
«Чай на английский манер» оказался сытным ужином с обильными возлияниями, включавший, впрочем, и британский напиток. Приглашенных рассадили в двух гостиных за шестью украшенными цветами столами. Эта часть программы понравилась Николаю гораздо меньше – он оказался разлучен с Дельфиной. Но продолжал блистать перед двумя соседками, которые были не молоды и не хороши собой. Особы эти оказались настолько очарованы собеседником, что позволили себе некоторую откровенность. Оказалось, что барон де Шарлаз, который провозглашал себя решительным противником Наполеона, именно императору обязан был свои титулом и богатством, так как служил по части снабжения армии. Что касается графа де Ламбрефу, Революция совершенно его разорила, удержаться на плаву он смог благодаря итальянским капиталам жены. «Франция разделилась! – говорила дама слева. – Старая и новая аристократия ревнуют и ненавидят друг друга!» «Редко встретишь их вместе, как в этом доме, – провозглашала дама справа. – Но баронесса де Шарлаз просто волшебница!» Молодой человек соглашался, отрываясь на мгновение от еды. Чего здесь только не было: бараньи ноги, телячьи отбивные, дичь под соусом. После сладкого заглотил еще и ванильное мороженое, увенчав этой полярной шапкой содержимое своего желудка. Не хватало только водки, чтобы подогреть французские съестные припасы, а от шампанского и ликеров он скоро отяжелел. И заскучал, когда за кофе разговор коснулся политики, он решил не вмешиваться. Обсуждали памфлет некоего французского писателя, господина де Шатобриана, «Бонапарт и Бурбоны», который появился в тот день. Успевшие прочитать его говорили о гениальности автора. Последние сторонники Наполеона после столь убийственной критики спешили отмежеваться от него. Укрывшись в Фонтенбло с оставшимися верными ему солдатами, он, впрочем, отказался от трона в пользу своего сына. Скорее всего, чтобы просто выиграть время. Но союзники не дадут себя провести. Решено, что на заседании 6 апреля Сенат официально призовет на трон Людовика XVIII. Графу д’Артуа Париж и вовсе готовил триумфальную встречу. Какая-то пожилая дама в связи с этим поделилась с русским гостем своими планами: