— А я готова рискнуть ради тебя. Если не возьмешь с собой, я просто тебя не отпущу. Помнишь, мама просила нас заботиться друг о друге. Вот я и выполню обещание. Папулечка, я не хочу потерять тебя. Не хочу, понимаешь? — жалобно заныла девушка, схватив отца за лацканы пиджака.
В глубине души Лариса понимала, что ей не удастся его переубедить. Если профессор Громов что-то задумал, то навряд ли изменит решение. В его возрасте люди перестают мечтать о космических полетах! Ведет себя как мальчишка! Другое дело — Веник. Космос — его стихия, пусть летит один. Впрочем, если она полетит с ними, то сможет позаботиться об отце, когда ему понадобится помощь. Кроме того, вот оно! Совсем рядом! Рукой подать! Удивительное путешествие, которого ей так не хватало в жизни. Без которого ей невозможно испытать настоящее счастье! Один шанс на тысячу миллионов.
— Григорий Степаныч, срочно зайдите в кабинет руководителя научного комплекса, — из динамиков под скатом крыши прозвучал голос участницы операции по спасению марсианина.
— Я быстро. Пара минуток, — буркнул на ходу профессор и скрылся в здании.
Лариса использовала последний шанс.
— Послушай, Веник, — прошептала она, отведя марсианина в сторону, — ты должен мне помочь.
Она боялась отпустить руку марсианина, словно тот мог убежать или растаять в воздухе.
— Я знаю, о чем ты меня попросишь, — сообразил Веник, или прочитал ее мысли. — Спрятать тебя на корабле я не имею права. Если Григорий Степанович увидит…
— Папа не увидит. Я буду сидеть тихо, как мышонок. На корабле есть тайные места?
— Да, но риск слишком велик.
Марсианин еще сомневался, но Лариса была уверена: еще чуть-чуть и он согласится. Главное, ей нужно говорить убедительно и настойчиво.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Нет ничего страшнее неизвестности. Я умру, думая, что папа не вернется. Ты должен понимать, как я его люблю. Кстати, полковник Бурцев просил пожелать тебе удачи и попросить тебя вернуться домой, на Новый Марс.
— Я никогда не вернусь домой, — Веник приподнял оранжевые брови.
— Почему?
— Я вор и предатель марсианского государства! — надрывно воскликнул Веник, обхватив руками взъерошенную голову.
“Кажется, я затронула больную тему”, — подумала Лариса.
— Не верю, — сказала она вслух.
— Все правда, — Веник печально взглянул на нее. — Когда я был маленьким, мои родители погибли. У их космического корабля отказала навигационная система. Наша семья тогда работала на военной базе, которая сокрыта под поверхностью Марса. Глубоко внизу… Корабль промахнулся мимо открывшегося тоннеля и разбился о марсианские горы. Меня воспитывал богатый и влиятельный дядя. Он управлял крупнейшим на Новом Марсе заводом, где производят биологически подобных искусственных симбионтов ремасов, которые необходимы для выживания в неблагоприятных климатических условиях, а еще пефелы и другое оружие, запрещенное для свободной продажи. Еще на том заводе строят боевые космические корабли.
— Отсюда подробнее, пожалуйста, — шепнула Лариса. — Объясни мне, как не очень разумному существу, что такое ремасы и все остальное.
— В переводе на твой язык ремас или “Реолвилмный марсианский симбионт” — искусственная биологически подобная субстанция. Она способна находиться в симбиозе с живым существом и защищать хозяина от вредных воздействий окружающей среды. Нити ремаса контролируют каждую клетку организма носителя. В их памяти хранится огромный объем информации. Если нужно, они сообщают ее. Также они способны получать информацию от интеллектуальной техники, взаимодействовать с ней.
Веник задумчиво улыбнулся.
— Ремас делает носителя практически неуязвимым. Единственное оружие, способное разрушить структуру ремаса, у нас в народе называют пефолом, то есть “поджаркой”. Его луч превращает живую материю, соединенную с молекулами ремаса, в пепел. Ремасы были созданы для того, чтобы марсиане могли выжить в неблагоприятном климате и ядовитой атмосфере некоторых колонизированных планет. Они, как и пефолы, распределяются государством. Их внедряют военным и жителям планет-колоний с опасными климатическими условиями. Ни одно существо во вселенной, кроме марсиан, не имеет права их приобрести.
— Круто! У тебя он тоже есть, этот чудо-симбионт?
— Пока только вне организма, в запасе. Внедрение ремаса не рекомендовано до сорока лет отроду, и то — исключительно после долгих тренировок. Мне всего двадцать пять. Мой разум еще не окреп для взаимодействия с искусственной субстанцией. Раннее внедрение ремаса приводило к проблемам со здоровьем носителя. Симбионт ослаблял, истощал неподготовленное тело, и разум мог не выдержать избытка информации.