— Ты очень красиво поешь, — тихо хлопает в ладоши Саша.
— Спасибо, — смущается Вета.
— Намного лучше своего брата, — усмехается он и берет ее за руку.
— Саш, не стоит, — отстраняется она.
— Почему? Что-то не так? Я думал, что тоже тебе нравлюсь.
— Да, но оно тебе не нужно. Саш, тебе не нужно портить свою жизнь такими людьми, как я. Я бракованная, — выдавливает девушка и радуется, услышав, как хлопнула дверь.
Головин не мог понять, что значит «бракованная», что она имела в виду, говоря об этом. Вета так или иначе что-то скрывала. В любую погоду девушка носила толстовку, пряча свои руки. А ведь с самой первой встречи она запала ему в сердце. Просто выделялась из общей массы своей индивидуальностью: всегда разная, никогда не использующая косметику, прыгающая на Акинфеева и вызыващая на лице серьезного вратаря улыбку. Вета явно была идеальна в его представлении.
— Ты чего сегодня без малышки? — подходит к Артему Игорь.
— У нее вчера появились признаки начала депрессивной фазы, утром отвез ее к психологу, сейчас спит дома, — потирает глаза Дзюба. — Я так испугался, что все пошло по второму кругу, что светлый промежуток закончился.
— Светлый промежуток? Депрессивная фаза? — сказал Саша, чем заставил их обернуться. — Она вчера мне сказала, что бракованная. Может кто-то удосужит меня рассказом о том, что происходит?
— А тебе какая разница? — огрызнулся Артем.
— Мне нравится твоя сестра, я влюблен в нее. И хочу знать, что происходит, — решительно произносит Головин, смотря, как Игорь положил руку на плечо Дзюбы, давая ему понять, что поддерживает друга.
— У нее биполярное расстройство, сейчас это особо не проявляется, но это пока, — выдыхает форвард.
Вета проснулась из-за ужасной слабости. Вчерашний вечер напугал ее до безумства. Эти голоса в голове буквально разрывали ее изнутри, ей хотелось сбежать от самой себя, лишь бы не началось все заново. Девушке было страшно, что она снова может оказаться в психиатрической больнице, накачанная кучей таблеток и чувствующая себя овощем. Казалось, что из нее вытрясли всю душу.
— Привет, принцесса, — зашел в ее комнату Игорь. — Мне тут сказали, что ты неважно себя чувствуешь, я привез тебе фруктов.
— Привет, — она приподнялась и искренне улыбнулась, увидев друга. — Мне было так страшно вчера. Показалось на секунду, что все вернулось в тот самый период, будто и не было светлой фазы, просто затишье перед бурей.
— Вет, даже если бы у тебя снова началась мания или депрессия, мы не бросим тебя. Я никогда не брошу тебя, чтобы с тобой не приключилось. Твоя болезнь не делает тебя хуже, она делает тебя тобой. И тебя все так же любят. И родители, и Темыч, и я.
— Игорь, я не знаю, чтобы делала без тебя. Я люблю тебя, ворчун, — произносит девушка и чувствует, как по ее щекам начинают литься слезы.
Акинфеев с самых первых дней стал ей близким другом. Стоило Дзюбе их познакомить, как они тут же нашли общий язык. Некогда серьезный Игорь смеялся над ее шутками и умилялся милому прозвищу «ворчун». Он был единственным ее другом, который не бросил, узнав о биполярном расстройстве, и всегда занимал в сердце девушки особое место. Вета усмехнулась, вспомнив, как часто они проводили время втроем, просто болтали, смотрели фильмы и веселились. Кому-то было тяжело даже с одним представителем семейства Дзюбы, но Игорь стойко их выносил, говоря, что любит обоих.
К вечеру все вернулось на свои места, таблетки делали свою работу — Вета стала лучше себя чувствовать, а Артем успокоился, увидев, что сестра даже поела. Из головы не выходили слова Головина о том, что он чувствует к его малышке. Ему было боязно, что парень может не вынести ее расстройство, из-за чего в последствии разобьет сердце его принцессе.
— Я открою, — говорит Дзюба и направляется к двери, а после заходит в комнату сестры. — Вет, это к тебе. Вам нужно поговорить, оставлю вас.
— Привет, — тихо произносит она, смотря на Головина.
— Здравствуй. Я хотел сказать, что знаю про твою болезнь. И ты слишком сильно засела в моем сердце, поэтому давай попробуем, если ты что-то чувствуешь ко мне, — на одном дыхании сказал парень.
— Саш, я испытую к тебе такие же чувства, но пойми, что я — бомба. В любой момент могу взорваться и ранить осколками всех вокруг себя, и моя задача минимизировать количество людей, которым разобью сердце. В любой момент меня может настигнуть или мания, или депрессивная фаза. Хочешь увидеть последствия? — произносит она и, получив слабый кивок, стягивает с себя толстовку. — Эта татуировка — последствия мании, я вела себя отвратно в тот момент, ходила по клубам, прыгнула с парашюта, набила татуировку. А это, — девушка вытягивает руки, — моя депрессия. Я пыталась покончить с собой, меня спас Артем. Потом лежала пару месяцев в психиатрической больнице, пока врачи не решили, что я все же не опасна для общества. Тебе оно надо?
— Надо, Вета, надо, — решительно произносит Головин и в миг преодолевает расстояние между ними, нежно целует в губы.
Отношения с Головиным внесли еще больше стабильности в ее жизнь. Саша старался как можно больше времени проводить с девушкой, узнавать ее и убеждаться, что она просто идеальна. Вета чувствовала себя в безопасности, понимая, что в жизни есть как минимум три человека, которые поддержат ее, помогут и поймут. Дзюба радовался за сестру, хоть и переживал, чтобы сердце его малышки не разбилось, не разлетелось на миллионы маленьких кусочков.
— Значит так, я улетаю на неделю, у меня серия матчей в других городах. Головин, не оставляй ее ни на минуту, Акинфеев тоже уехал, поэтому вся ответственность на тебе. Вет, не забывай про режим, помни, что сон — это главное, — давал наставление Дзюба.
— Хорошо, мамочка, — усмехнулась девушка. — Я буду скучать.
— И я, принцесса, — обнимает ее Артем и целует в макушку. Ему совершенно не хочется уезжать, на душе как-то неспокойно, внутри появляется чувство, будто он больше никогда ее не увидит. — Пожалуйста, будь осторожна. Саш, береги ее.
Жить с Головиным ей нравилось. Футболист готовил завтраки и не оставлял ее ни на минуту, ждал после приемов у психолога и групповых терапий. Саша доказывал свою любовь делами, не просто разбрасывался красивыми, но пустыми словами. В его объятиях она тонула, казалось, будто весь мир останавливался, рядом был только Головин. Любовь накрывала ее с головой.
— Я хочу встретить рассвет, — говорит она, смотря на Сашу. — Давай не пойдем спать.
— Но твой режим, — начинает Головин, но девушка затыкает его поцелуем.
— Плевать на него, просто давай побудем вместе, — она обнимает его и утыкается в шею.