Хат сделала несколько глотков и, решившись, отставила кубок. Выжидательно подняла глаза на своего господина, пытаясь сообщить своему взгляду искренность и покорность.
Ра улыбался, точно предвкушал какое-то развлечение, и Хат вдруг испугалась этого. Бог взял девушку за руку, и помимо воли по ее жилам разлилось восхитительное томление, как всегда, когда господин касался ее.
- Хочешь, я убью мою вторую женщину? – вдруг спросил Ра. – Ты будешь моей единственной женщиной. Только попроси об этом.
Хат пришла в ужас, и бог, кажется, это понял. Но одновременно ему понравилось, как хорошо она владеет собой.
- Нет, господин, я не хочу этого, - сказала Хат. – Не убивай ее.
- Ты запрещаешь богу поступить согласно своему желанию? – спросил Ра. Он мягко улыбался, не сводя с нее глаз и лаская ее пальцы. – Я могу сейчас убить тебя.
“Он только это и знает!..”
- Убей, господин, - сказала Хат, глядя в его страшные глаза, прямо и одновременно отстраненно. Ра поднял брови, и в этих светящихся глазах мелькнуло что-то вроде восхищения. Он восхищался ею. Он был не бог – он был только тиран, который сейчас оказался слабее ее…
Ра притянул ее к себе за руку, которую держал в своей; а вторая рука погрузилась в волосы девушки. Хат закрыла глаза, уже зная, что сейчас произойдет. Ее божественный любовник поцеловал ее в губы. В первый раз за все ночи, что она проводила с ним.
Как же это оказалось приятно…
Вскоре Хат уже постанывала от наслаждения в его объятиях, забыв и о прошлом, и о будущем, и о том, кто сейчас ласкает ее. Это была ночь любви, которая никогда больше не повторится. Потому что человек никогда не сможет любить ее так, как бог.
Но потом Ра выслал ее из своих покоев. Хат поклонилась, не падая ниц, и направилась прочь. Сердце переполняло огромное сожаление. Она шла к себе, и ей было жалко всего: и этого дворца, и летучей пирамиды Ра, и всех его изобретений, которыми он услаждал своих приближенных. А больше всего было жалко его самого. Этот божественный демон никогда больше не подарит ей поцелуй, никогда не возьмет ее на своем ложе… она никогда больше не будет принадлежать ему и обладать его телом… Никогда больше Хат не услышит его голоса. Разве только когда ее схватят и приведут к нему и он прикажет убить ее.
Она никогда больше не заговорит с ним о вещах выше человеческого разумения.
Она никогда больше не разделит его нечеловеческое одиночество. Больше это не сможет сделать никто.
Придя в свою комнату, Хат покачала головой, увидев поднявшуюся навстречу Джепет; девушка повалилась на свою постель и горько зарыдала, оплакивая себя и своего бога. Она плакала долго, и Джепет достало понимания, чтобы не вмешиваться и не пытаться ее утешать.
На следующий день – в канун побега - это размягченное, умиленное состояние сменил дикий страх.
Если бог все понял и сейчас прикажет взять ее под стражу? Если кто-нибудь из его слуг пронюхает о планах Хат и выдаст ее? Ну а если Ра призовет ее и в самую ночь побега… или, еще ужаснее, явится к ней самолично?
Но Хат и ее сообщнице повезло.
Они собрались заранее и заранее же разведали, как можно незаметно покинуть дворец. Дом Ра имел тайные выходы – конечно, чтобы сам бог мог бежать в случае штурма. Хат и некоторые другие слуги знали о них; но никому, кроме безумицы Хат, не приходило в голову ими воспользоваться.
От бога можно было уйти только в смерть. И только последний глупец бросил бы эту блаженную жизнь ради скитаний, голода, унижений… и, в конце концов, той же смерти. Потому что солнечный бог был вечен, всесилен, неумолим и всевидящ.
Хат и Джепет, накинув длинные плащи и спрятав под ними припасы, вместе выбрались в сад. Они далеко обошли стражу, выставленную у главного входа, и, приблизившись к садовой стене, стали ждать.
Ждать пришлось совсем недолго, хотя они едва пережили это ожидание; каждый шорох заставлял обеих вздрагивать от ужаса.
Потом перед ними появился Метен – незнакомец в плаще с капюшоном, чуть не заставивший Джепет вскрикнуть от страха; Хат зажала ей рот рукой.
- Идемте, - резко сказал юноша, не спрашивая ни о чем.
========== Глава 25 ==========
Беглецы быстро уходили в ночь; Хат несколько раз оглядывалась на белый дворец, не в силах совладать со страхом, что их увидели, догонят и схватят. Что их видит божественное око. Но потом думать стало некогда, и все силы ушли на дорогу.
Метен время от времени приостанавливался и оглядывался; хотя Хат знала, что они идут в деревню, ей очень скоро захотелось спросить об этом своего вождя. Но она не решалась. Странно! Теперь она боится человека!
Когда они подобрались к городской стене – на всем пути беглецы не увидели никакого движения, даже ни одна собака не залаяла – Хат не выдержала.
- Куда мы?..
- Тихо!..
Метен поднес палец к губам, и при этом движении плащ его распахнулся, показав то, что смутно тревожило Хат в его облике на всем пути. Метен был вооружен! Он был вооружен волшебным копьем!..
Она не разглядела его оружия не только из-за темноты – из-за размера: обычное энергетическое копье было высотой в человеческий рост и его никак нельзя было спрятать под плащом. Это же было не копье – копьецо, достававшее Метену хорошо если до груди.
- Откуда ты это взял? – прошептала Хат.
- На складе в пирамиде, - быстро прошептал он в ответ. – Это одна из задумок Ра, которую он не пустил в дело: такие копья удобны для переноски, но их удобно и прятать.
Хат увидела белозубую усмешку своего спутника. Этот добрый юноша оказался непрост и опасен.
- Кроме того, эти копья не годятся для устрашения, - прибавил Метен. – Хотя стреляют почти так же далеко, как и оружие воинов Ра.
Хат кивнула, и дальше они пошли молча; Джепет крепче вцепилась в руку девушки, дрожа от страха, но не произносила ни слова.
Беглецы выбрались за городскую стену через проем, все еще остававшийся с одной стороны, и им пришлось остановиться, чтобы дать отдых ребенку.
- Она не сможет с нами, - прошептал Метен. – Зачем ты взяла ее!
- А что было делать? Ее бы убили! – шепотом воскликнула Хат в ответ.
Метен покусал губы и не ответил.
- Когда отправляется караван? – прошептала Хат.
- Скоро, нужно успеть, - быстро ответил юноша. – Они пройдут мимо нашей деревни. Нужно пристроиться к ним. Хорошо, что сегодня нет луны.
Хат кивнула; выяснять, как он добыл такие сведения, было некогда.
Дальше некогда стало и отдыхать; мятежники пошли почти бегом. У реки Метен схоронил плот. Ему пришлось грести, и свое копьецо он доверил Хат; предупреждений не требовалось – она понимала, что беречь это оружие нужно пуще жизни.
На другом берегу они снова ненадолго присели, чтобы передохнуть; Джепет, не привыкшая к таким усилиям, уже вся взмокла от пота и замерзла. Как бы не заболела! Что они тогда будут делать?
После этого Метен неслышно поднялся.
- Соблюдайте осторожность, - прошептал он, сверкая глазами то на Хат, то на Джепет. – В деревне могут быть соглядатаи Ра! Стражники!
- Да, - сказала Хат.
Пригибаясь, гораздо больше осторожничая, чем раньше, они вошли в деревню. Хат ударил в нос запах отбросов, и слезы навернулись на глаза от сознания несчастья своих сородичей и своей вины. Люди спали. Собак в деревне никто не держал – может, теперь это и запрещено. Но и стражников беглецы не увидели.
- Идем ко мне, - прошептала Хат, показывая туда, где был ее дом. – Метен! Идем разбудим мою семью!
Почему-то она боялась, что он откажет, хотя об этом они условились заранее; но Метен кивнул.
Мятежники подкрались к самой хижине Хат. Двери в деревенских домах не запирались. Грабить было нечего, да и некому, кроме тех, кто их уже ограбил. Метен выпрямился, откидывая капюшон.