Их повели прочь из Нагады, куда-то в пустыню; заводила и еще один паренек несли светильники. Метен нахмурился, а Хат оробела: но они не показывали страха. Было нельзя. Ватага их новых приятелей явно знала, куда идти, и явно сбегала туда из-под родительского ока не в первый раз…
Они подошли к смутно вырисовывавшейся в синих сумерках гряде лессовых* холмов, напоминавшей наквадные копи.
- Сюда!
Заводила оглянулся на Метена и Хат и показал на пещеру.
Прикрывая рукой светильник, согнувшись, он пробрался в эту нору. Метен и Хат – за ним, а следом и остальные. Хат с удивлением увидела, что ход гораздо длиннее и шире, чем им казалось. Может, его расширили человеческие руки?
Заводила провел их в большую пещеру. Там можно было даже сесть в круг, что они и сделали. Юноша запалил от своего светильника костерок: в углу лежала приготовленная для этой цели куча хвороста.
- Это наше тайное место, - с гордостью поведал заводила своим новым друзьям. – Мы здесь говорим о запретных вещах! Вы тоже знаете такие вещи?
Юноша с возбуждением и торжеством смотрел на Метена и Хат, не сомневаясь, что угадал.
- Как твое имя? – спросил его Метен.
- Раша, - ответил тот.
Черные косы, некрашеная рванина, блестящие глаза – точь-в-точь Метен год назад. Несколько мгновений они молчали, с любопытством разглядывая друг друга.
Потом Раша спросил:
- Вы из селения близ Мен-Нефер-Ра?
Метен кивнул. Раша подался к нему; это был юноша чуть помладше Метена, одних лет с Инени.
- Так вы видели нисхождение бога? – воскликнул он.
Метен вскинул руку от неожиданности. Он сам торопил события, но не был готов отвечать на такие вопросы! Мальчишки смотрели на них с жадным блеском в глазах, затаив дыхание.
Потом Метен сказал:
- Да, видели.
Мальчишки ахнули и быстро заговорили все разом. Потом Раша вскочил и приказал всем замолчать. Он снова сел, скрестив ноги.
- А это правда… что Ра выглядит как человек? – шепотом спросил заводила, холодея от собственной смелости. Одной мысли о том, что за такие разговоры им грозит смерть, было достаточно, чтобы мальчишки урывали любую возможность пошептаться о запретном.
Метен молчал.
- Это правда? – теперь спросил кто-то другой.
Метен усмехнулся. Он впервые после того, как разговор свернул в опасную колею, посмотрел своим товарищам в глаза.
- Истинная правда.
В этот раз возбужденные крики были гораздо громче; Раше не сразу удалось призвать всех к порядку. Да он и сам был поражен не меньше, хотя что-то подобное о боге слышал.
- Ты видел Ра своими глазами? – спросил он Метена.
- Я ему служил, - сказал Метен, исподлобья глядя на мальчишку.
Кто-то из ребят ахнул; но все молчали. Такого не ожидал никто.
- Нет, не так, - Хат впервые вмешалась в разговор. На нее воззрились изумленно и даже почтительно, как на замужнюю женщину: хотя женщины нечасто вмешивались в беседу мужчин.
- А как? – спросил ее Раша. – Метен не служил Ра?
- Мы оба служили Ра, - с усмешкой ответила Хат. – А я была женщиной его дома*.
В этот раз ответом была только изумленная тишина.
* Лесс - рыхлая горная порода светло-желтого цвета, на которой образуются плодородные почвы.
* Здесь: наложницей. “Женщина дома” (царя, знатного человека) – стандартная древнеегипетская конструкция для обозначения наложницы. Также, что примечательно, жрицы некоторых богов (напр. Амона) именовались “хенеретет”, от слова “хенерет”, “гарем”; а старшая жрица Амона называлась “божественной женой”.
Хат, таким образом, действительно бывшая жрица. Штат девочек-прислужниц Ра (который выведен и в фильме, и в этой повести) в древнеегипетском понимании является его “гаремом”.
========== Глава 30 ==========
- Как это вышло? Какой он из себя? – спросил наконец заводила мальчишек, немного справившись со своим изумлением и смущением.
Хат опустила глаза.
- Я не знаю, какой он из себя. Ра овладел телом моего жениха Инени, юноши из моего селения, и принял его облик. А потом… меня забрали в его гарем.
Последовала новая изумленная пауза.
- А откуда мы знаем, что это правда? – вдруг спросил кто-то из угла.
Хат встала, сжав губы.
- Сейчас я покажу вам, где правда, - резко сказала она. – Раша! Посвети мне! Дайте мне камень, которым можно рисовать!
Остолбеневшие мальчишки выполнили ее команды. Хат даже не удивилась тому, что нужный камень в пещере нашелся: она знала, что люди любят рисовать… хотя это занятие для посвященных, почти такое же магическое искусство, как и письмо.
Сжав крошащийся красный мелок в руке, Хат подошла к рыхлой неровной стене пещеры. Раша следовал за девушкой, освещая стену для нее и для остальных зрителей.
Хат начала писать – выводить вертикальные столбцы иероглифов, сверху вниз. Она записывала историю нисхождения Ра: историю, которую наблюдала сама. Мальчишки смотрели на ее работу, округлив глаза.
- Что ты делаешь? – наконец спросил ее Раша.
Хат резко обернулась.
- Это называется “божественная речь”, - сказала она; и глаза девушки, и слова были полны огня, и Хат не требовалось призывать ко вниманию. – Это письмо, которому меня научил сам бог! Я учила этому жрецов Ра, которые остались с ним на земле! – закончила Хат.
Мальчишки снова изумленно заговорили между собой.
Потом Раша опять обратился к Хат:
- А нас ты можешь этому научить?
Она жестко улыбнулась.
- Могу, но это долго и трудно. Нам нужно думать о другом.
- О чем? – спросил ее другой паренек.
- О чем? – подхватили его товарищи.
- О том, как свергнуть его, - твердо вступил в разговор Метен.
Все обернулись и посмотрели на него как на сумасшедшего.
- Что ты говоришь? – наконец произнес Раша. – Свергнуть бога?
- Он не бог, - громко сказал Метен. – Он демон, спустившийся со звезд, чтобы поработить нас!
Метен резко показал на настенные записи Хат.
- Он обманул наш народ, - страстно продолжал юноша. – Я был в числе тех, кто радостно приветствовал его нисхождение. Я был другом Инени, сына моего соседа, в которого вселилось это существо.
Никто не прерывал его, и Метен, обведя взглядом слушателей, продолжил.
- Я пал на колени перед ним, а он обещал нам бесконечные милости за нашу покорность! Взамен же мы получили только смерть! Он подчинил нас себе, чтобы питаться нашей жизнью!..
- Как это? – вразнобой спросили мальчишки.
Метен отвел глаза, потом снова взглянул на ребят.
- Камень, что мы добываем здесь, служит для зарядки машин, с помощью которых Ра держит людей в рабстве, - сказал он. – Он дает силу копьям, из которых слуги Ра стреляют по нас…
И тут Метен вспомнил, что с помощью этого камня он сам был возвращен к жизни; и, обессиленный своей речью и неожиданным чувством вины перед солнечным богом, он опустился на колени, потупив взор.
Юноша слышал взволнованные вздохи товарищей, ощущал на себе множество взглядов.
Наконец Раша сказал:
- Ты говоришь удивительные вещи. Но мы не можем поверить твоим словам просто так. Эти рисунки еще ничего не значат!
Он мотнул головой в сторону красных иероглифов, которые Хат продолжала выводить на стене; мотнул небрежно, почти презрительно. Конечно. Для большинства людей эти значки не имели смысла, а следовательно – и веса.
- Хорошо! – сказал Метен.
Он резко встал с колен.
- Тогда я покажу вам копье, какими пользуется бог! Я принес сюда его оружие!
Эта новость взбудоражила мальчишек едва ли не больше, чем сообщение о человеческом облике Ра.
- Где оно? – спросил Раша, когда все угомонились. – Идемте сейчас же посмотрим!
Кажется, заводила не исключал возможности, что его дурачат. Что ж, правильно. Односельчанам Метена следовало бы быть такими же недоверчивыми; хотя их рассудок подвергся влиянию намного больших чудес…