Воин наклонился над окровавленным телом – он задыхался от священного трепета. Невозможно было поверить, что Ра мертв. Что бог может умереть. И одновременно стражник сознавал, что должен сделать что-нибудь… помочь?
В душе человека совершался не менее страшный переворот, чем тот, который только что произошел в его стране. Помочь богу! Спасти от смерти – бога!..
- Господин, - прошептал воин. Он опустился на колени, не смея прикоснуться к телу бессмертного фараона, хотя и видел его ужасную рану, от которой пропитались алой кровью отягощенные драгоценными каменьями алые одежды…
Бог приоткрыл глаза, испускавшие слабое сияние; голубоватый отсвет лег на бледные щеки. Его верный раб в этот миг чуть не умер от радости. Жив!..
- Кто? – шевельнулись уста.
- Перед тобою твой раб, повелитель, - сказал стражник, прижав руку к сердцу, словно Ра из своего положения мог увидеть и оценить это движение. – Что ты прикажешь мне сделать?
Гоаулд даже в предсмертной муке ощутил презрение к этому существу. Выполнять приказы… все, на что они способны. Его живые куклы.
- Саркофаг, - прошептал Ра. Глаза его снова закрылись; он знал, что существо, стоящее перед ним на коленях, сделает все, что ему прикажут, если только у него хватит на это соображения.
- Мне нужен саркофаг, - повторил гоаулд. Сейчас, с голосом, упавшим до шепота, он выглядел как человеческий юноша - раненый царевич, слишком слабый и изнеженный, чтобы защититься от смертельного удара. А потом он почувствовал, как его подняли могучие руки. Ра отдался воле человека, зная, что даже сейчас имеет над ним полную власть – может, большую, чем когда-либо… Раб понял его, и больше ничего не имело значения.
Стражник бегом понес господина в зал воскрешения. Он знал о нем, как и о том, что Ра часто подолгу возлежит в саркофаге; зачем ему это устройство, раб не понимал и не смел спрашивать.
Воин бережно, точно мать – дитя, уложил своего повелителя в сияющую раковину. Ему казалось, что неподвижный бог сам засиял внутри нее, как перл. Человек смотрел на своего идола, не смея дышать. Он снова ждал приказаний.
Ра снова открыл глаза – они смотрели не на раба, а в потолок; но теперь горели, точно им передался свет саркофага.
- Покинь зал и скажи, чтобы никто не смел сюда входить, - своим прежним, возлюбленным людьми и устрашающим рыкающим голосом проговорил солнечный бог.
Стражник преклонил колено перед существом, которое презирало человеческие жесты преданности. И уж тем более, не могло из своего положения увидеть этот жест. Потом человек поднялся, стараясь как можно меньше шуметь, и вышел за дверь. Его руки и грудь были все еще перепачканы кровью Ра, но воин гордился этим больше, чем гордился бы царским знаком отличия…
Он стал на страже у дверей в зал воскрешения, готовый застрелить первого, кто потревожит покой повелителя.
========== Глава 47 ==========
Метен летел сам не зная куда – прочь от врагов. Только бы подальше от врагов! Он не сразу понял, что его никто не преследует.
Голова Хат соскользнула с его плеча, и Метен остро осознал себя – как тогда, когда возродился в саркофаге; он только что родился для новой мучительной жизни… Ра мертв… Но разве это что-то значит?..
Метен направил виману к земле. К темной полоске берега, на которой рос папирус и камыш; в стороне виднелась пальмовая роща, но никаких признаков человеческого жилья. Но сейчас ему было не разбирать.
Едва приземлившись, Метен вытащил из кабины жену. Он бережно уложил ее на землю.
Жива ли? Жива ли?..
Больше ничего не имело значения.
Метен прислушался к ее дыханию; потом, ругая себя последними словами за то, что не подумал об этом сразу, стал искать, куда она ранена. И нашел – платье на груди, у плеча, все пропиталось кровью. Метен сорвал с плеча Хат одежду и в ужасе уставился на рану.
Такая же, как та, которую он сам нанес Ра… Смертельная…
Метен упал рядом и в отчаянии прижался ухом к сердцу Хат.
И услышал слабое биение…
А потом Метен ощутил, что Хат горит! Она была жива! Какой он глупец – как только не подумал, что мертвые не горят, а остывают!..
И тут жена застонала – Метен дернулся к ней, как будто мог что-то сделать. Хотя мог, конечно. Он схватился за ее юбку и оторвал от нее полосу – перевязать рану. В этот миг Метен был счастлив не меньше, чем стражник Ра, спасший свое божество.
- Метен, - проговорила Хат, словно в бреду. Едва ли она понимала, кто с ней и где она.
- Я здесь, здесь, - проговорил Метен, отчаянно надеясь, что услышит ответ. Но Хат опять замолчала и, казалось, перестала дышать…
Метен, как мог бережно, перевязал ее рану. Но он же не знал, что у нее разрушено внутри!.. Хат даже не стонала, когда муж приподнимал ее и стягивал повязку – лишилась чувств. Метен чуть не плакал снова. Он совсем не умел лечить. И не знал, как добудет пропитание для жены и для себя.
Воин выпрямился и огляделся, точно надеялся найти помощь. Никого, только песок и вода…
Метен, стиснув зубы, поднял бесчувственную Хат и снова понес ее к вимане. В этот миг он благословлял высшие силы, даровавшие ему такое преимущество – Метен не подумал, что получил свою машину от Ра. Как и о том, что все свое искусство получил от Ра. И о том, что Ра больше нет…
Он думал только о том – отчаянно, как голодный хищник – как вернуть жизнь жене и найти для них двоих пристанище.
Вимана снова взлетела над землей, все еще ничего не знавшей о том, что случилось с ее богом.
Метен нашел прибежище в одной из деревень – слишком голодной, чтобы возмутиться появлением своего угнетателя, и слишком забитой, чтобы задать ему какие-нибудь вопросы.
Метена впустила в свою хижину одинокая старуха. У нее не осталось никого, за кого она могла бы бояться – и весь вид Метена говорил о том, что и он сейчас не опасен. Во всяком случае, безоружен. Хотя вполне способен насмерть пришибить такую, как она, старуху ударом кулака…
- Начальник прогнал. Поссорились из-за жены, ранили ее, - сказал Метен, указывая на Хат.
Старуха кивнула. Спрашивать дальше она не решалась, конечно.
Если бы только она поняла, что в действительности совершили эти двое…
- У меня есть нечего, господин, - боязливо предупредила женщина.
Метен усмехнулся.
- Рыболовная снасть от мужа осталась? – спросил он. – А раненых лечить ты умеешь?
Старуха обрадованно закивала. Она даже не подозревала, что принесли с собою ее нежданные высокие гости.
Стражники вернулись в пирамиду ни с чем. Они были настолько потрясены, что не знали, что говорить друг другу, даже не могли смотреть друг другу в лицо. Хотя они и так не смотрели друг другу в лицо, будучи на посту – одна чудовищная морда видела другую чудовищную морду. И слышала голос нелюдя, отвечая таким же голосом…
Бог убит. Ра убит. Как такое может быть?
Небеса должны были обрушиться на землю, светило погаснуть, погрузив страну в первозданную тьму*. А солнце сияло в полную силу, как и прежде. Не в одном из сердец людей, ставших свидетелями неосуществленного конца мира, в этот миг зародилось сомнение насчет природы своего властелина…
Начальник дворцовой стражи, “Анубис”, первым выступил из портала. Он двигался, точно оглушенный. Что теперь будет?
Воин малодушно оглянулся на своих подчиненных, точно ожидая ответа от них; потом пошел вперед. Туда, где произошло немыслимое. По пути “Анубис” нашарил кнопку на маске и открыл смуглое лицо, теперь пепельное от ужаса. Черная обводка глаз растеклась от пота. Этот могучий человек, лишенный своего бога, сейчас был поистине жалок.
Люди сами не заметили, как нужда в божественной длани, созидающей порядок на земле, потребность в ясных речениях небес подменила их собственную волю…