Хорошо бы это произошло поскорее.
Метен не распознал среди тысяч жителей поселка своих старых знакомых – мальчишек-пастухов; но теперь они, должно быть, уже не то и не другое. Они уже не надеются на лучшее, и у них уже нет сил и воли ни на что, кроме их каждодневного труда.
“Скот. Мы скот Ра”, - оцепенело думал он иногда, поднимая молот дрожащими от напряжения руками и обрушивая его на камень; но по большей части Метен ни о чем не думал. Его наполняло отвращение к жизни и к себе, бесконечная усталость и жажда смерти.
Никакие пещеры больше не манили его; напротив, Метен гнал от себя все воспоминания о своей нелепой попытке бунтовать мальчишек и об их игре в мятеж, которой они тешили себя, пока были достаточно молоды. Они тогда верили, что Ра когда-нибудь отольется их кровь. Метен тогда сам в это верил. Больше – нет.
На земле не было и не могло быть справедливости…
Метен избегал всякого общения – даже со своими друзьями с земли; впрочем, те тоже вскоре замкнулись в себе. Должно быть, испытывали тот же стыд и опустошенность, что и он. А вскоре и сил на разговоры не осталось.
Метену стали отвратительны и почти ненавистны другие люди здесь – те, кто не видел того, что видел он, и кого он не мог приобщить к свету своей прежней жизни, как бы ни силился. Ра был небесным огнем, который сжигал всех, кроме немногих; и те, кто оставался жив, никогда не могли забыть его и его красоты…
Иногда поверженный борец думал о Хат, о своей жене, своем единственном друге; но думать о ней – было как разрывать сердце пополам. Она была его потерянной жизнью. Почему он не умер с ней!..
Все чаще Метен засыпал в надежде больше не проснуться. Что удерживало его от того, чтобы самому лишить себя жизни, он не знал.
Однажды, когда рабочие возвращались в поселок, Метена кто-то окликнул. Женщина. Он с удивлением и злостью посмотрел на товарку, посмевшую нарушить его одиночество в темнице собственной души.
- Чего тебе?
Он надеялся, что женщина испугается его тона и отстанет.
Собеседница была молода – значительно моложе его, как оценил Метен; но это не вызвало у него интереса. Ищет мужа? Пусть пристает к другому. Он стар. У него не может быть другой жены, кроме Хат. Только они с нею были достойны друг друга…
- Ты не помнишь меня?
Женщина задала совсем неожиданный вопрос, и Метен, неожиданно для себя, изумился, ожил.
- Кто ты такая?
Женщина смотрела на него пристально… и, кажется, готова была улыбнуться, хотя не позволяла себе этого.
Метену чудилось что-то знакомое в этих широко поставленных темных глазах, линии тонкого носа и заостренного подбородка… жалкая рабыня была все еще хороша собой. Но он никак не мог припомнить ее. Каких женщин он может здесь знать?
- Я Джепет, - ответила рабыня и улыбнулась – это была бы красивая улыбка, если бы не искрошившийся передний зуб. Метен с изумлением, радостью и ужасом, овладевшими им одновременно, осознал, что его собеседнице не больше тринадцати лет. Она едва-едва выросла, а уже начала стареть.
- Джепет? – повторил Метен.
Девушка радостно кивнула и порывисто взяла его за руку. Метен был так ошеломлен и рад сам, что не противился.
- Ты жива, - сказал он. – Моя жена долго искала тебя здесь и не нашла…
Тут же, на глазах у Джепет, улыбка сбежала с его лица, сменившись страдальческим выражением. Метен выпустил пальцы девушки и отстранился.
- Оставь меня. Ты мне не нужна, - отрывисто сказал он и ускорил шаг, так что между ним и Джепет оказалось несколько других людей. Она не стала нагонять его, видимо, поняв, что он все равно не станет ее слушать.
Метен шел, надвинув на лицо свою рваную головную накидку, и слезы текли по его щекам под этим шатром. Впервые за несколько лет.
Джепет нашла его в его жилище через час. Нашла во всем этом огромном городе. Впрочем, напрасно.
Метен сидел, обхватив руками колени, и глядел в сторону. Он напрягся, почувствовав приближение девушки, и хотел вскочить, чтобы приказать ей уйти. Но остался сидеть.
- Уходи, оставь меня, - сквозь зубы проговорил вчерашний бог и борец, а теперешний раб. – Убирайся!
Джепет села рядом.
- Ты не слышала меня? – дрожащим от злости голосом повторил Метен. – Я не желаю тебя видеть!
- Ты не прогонишь меня – можешь только убить, - спокойно ответила Джепет. Метен резко повернулся к ней, изумляясь такой наглости.
- Что? Ты шутишь со мной?.. Я правда тебя убью!
- Не надо, - ответила Джепет.
Она смотрела на него с грустью… и с жалостью. С любовью. Так на него смотрела только жена.
- Пока мы живы, все еще может измениться, Метен, - сказала она.
Звук собственного имени заставил Метена вспомнить себя юным – сильным, полным чаяний, почти уверенным в победе; он прикрыл глаза рукой, ненавидя эту девчонку за то, что она так мучила его.
- Ты смеешься надо мной, - глухо сказал Метен. – Ты ничего не знаешь о войнах мужчин. Я намного сильнее тебя, и нас было много, и нас разбили. О каких переменах говоришь ты, слабая женщина?..
Джепет схватила его за руки и с силой отвела их от лица; она смотрела на него с яростью. Метен оторопел.
- Все может измениться, пока мы этого хотим, - прошептала девушка с ненавистью к нему за то, каким он стал. – Слышишь? Ты думаешь, мне легко было здесь пять лет? А я находила силы жить! Я ждала! Может, ждала тебя!..
Метен вырвался.
- Напрасно ждала, - угрюмо сказал он. – Мне не нужны женщины.
- Первая умерла, - тихо сказала Джепет, увидев, как изменилось его лицо. – Я догадывалась… Верно?
- Оставь меня, - словно эхом прежнего себя сказал Метен, опустив голову. – Прояви милосердие, женщина. Если я дорог тебе.
Но Джепет не стала ни жалеть его, ни говорить с ним о его бедной жене.
- Ты думаешь, ты один помнишь его? – спросила девушка, с такой же злостью и горячностью, что Метен чувствовал в себе. – Ты думаешь, мне не было плохо без этого света?
- Ты бредишь, - сказал Метен после длинной, полной бесконечного удивления паузы. Джепет покачала головой.
- Я знаю твою душу, Метен, - сказала она. – Никто больше ее не знает. Я сама…
Губы ее дрогнули.
- У меня никогда не было друга, - всхлипывая, сказала девушка. – У женщин никогда не бывает друзей, каких имеют мужчины. Вы счастливы. Вы сами не понимаете, как вы счастливы…
Метен, которого все больше сбивали с толку ее речи, неожиданно ощутил желание утешить плачущую Джепет. Единственное существо, которое оказалось способно изумлять, тревожить и радовать его в этом мире.
Он обнял ее.
- Пойдем в пещеру, - неожиданно тихо попросила Джепет. – В ту пещеру, которая принадлежала юношам-пастухам. Она сейчас заброшена…
- Джепет, - выговорил Метен, едва подавив дрожь в голосе.
Это была пещера, где он сочетался с Хат.
- Пойдем. Ты должен, - сказала Джепет, сжав его руку; поднявшись, она вынудила Метена подняться тоже.
“Кому я должен?” - прозвучало в душе Метена.
Но он смотрел на эту девушку и понимал, что сможет жить. А те силы, которым он это должен, дадут ему силы.
- У меня ничего нет. Мне не на что надеяться, - тихо сказал Метен.
- Положись на меня, и я дам тебе надежду, - серьезно ответила Джепет.
Время замерло, когда они посмотрели друг на друга.
Метен понимал, глядя в глаза девушки, что Джепет сознательно лжет. У нее тоже не было надежды. Но она знала, что обрести ее сможет, только пересилив себя. Только в них двоих, если он шагнет навстречу…
Метен шагнул навстречу и обнял Джепет за плечи.
- Пойдем со мной в пещеру, - сказал он.