Я должна была стойко выдержать фотосессию, празднества и все, что для нас подготовили мамы. Только вот Дэйв ускорял шаг.
– Я не успеваю за тобой, – ворчала я, приподнимая подол платья.
– В твоих же интересах не задерживаться.
По ступенькам мы почти бежали, и за нами из зала стали вываливаться гости.
– Что происходит?
– Мы сбегаем.
Он не шутил. У него определенно был план, и в него не входили какие-либо мероприятия. В наши спины летели вопросы, громкие и полные непонимания. Я была в таком же шоке, как и все, но улыбалась впервые искренне, и бежать стало легче.
– А как же мамы? – запыхавшись, спросила я, когда Дэйв открыл дверцу машины.
– За свою не переживай, она знает.
Оглянувшись, я увидела маму, которая спустилась с крыльца, но за нами не последовала. Как человек, который был так озабочен моим замужеством, мог допустить срыв праздника?
– Простите нас! – вдруг крикнул Дэйв. – Мне очень не терпится остаться с ней наедине!
Муж притянул меня к себе и крепко поцеловал в щеку, я даже взвизгнула от испуга.
– А теперь садись.
Дэйв помог мне забраться внутрь, запихнул подол платья и захлопнул дверцу. Он почти подлетел к водительскому месту, крикнул что-то в толпу и сел. Быстро завел двигатель, выехал со стоянки на дорогу и только когда скрылся во дворах, успокоился, выдохнул. Его мучения подошли к концу, пальцы перестали так яростно сжимать руль и скорость он сбавил.
– Красивое платье. – Дэйв посмотрел на меня через зеркало заднего вида. – Надеюсь, я не испортил его.
– Что только что произошло? – Я была слишком взволнована и даже не ответила на комплимент.
– Мы сбежали с собственной свадьбы. Твои вещи, кстати, уже в багажнике. А документы в спинке сиденья.
– Но как?
– На самом деле эту инициативу поддержала твоя мама. Она помогла разобраться с вещами, с документами и с этим.
Дэйв из бардачка вытащил косметичку и протянул ее мне. Как только она оказалась у меня в руках, я раскрыла ее и обнаружила таблетки.
– Это то, о чем я думаю? – сглотнув, спросила я. – Можешь подробнее рассказать?
Дэйв ждал встречи с мамой своей будущей жены, прекрасно понимая, каким будет разговор. Женщина без промедлений и лишних слов вручила пачку лекарств.
– Давай ей их каждое утро и перед сном. Она до сих пор не поправилась, и ей надо пить таблетки обязательно, иначе все лечение будет насмарку. Только делать это стоит тайно, так как она, возможно, их не принимает.
– Вы предлагаете мне тайно подмешивать лекарства в еду Авроры? Я должен буду обманывать свою жену?
– Это необходимые меры для вашего общего блага. Просто пообещай мне выполнить мою просьбу. Дай клятву.
Роза была непреклонна. Она вела деловую беседу и не нуждалась в комментариях Дэйва. Поэтому и он, в свою очередь, был холоден и скуп на слова. Парень долго рассматривал таблетки, вырабатывая в голове план, чтобы потом никто не упрекнул его во лжи и не навредил ему и Авроре.
– Хорошо.
– Меня не устраивает простое «хорошо».
– Клянусь, что буду давать Авроре эти лекарства.
Женщина опустила плечи и расслабилась, словно выполнила сложнейшую миссию.
– Но у меня есть к вам ответная просьба. Помогите сбежать со свадьбы.
– О чем ты?
– Раз Аврора еще не выздоровела, ей лучше воздержаться от излишнего внимания, от долгих и эмоциональных встреч с друзьями. Нам всем тяжело делать вид, что месяца после церемонии не было.
– Со временем она все вспомнит. Главное, не давить и не говорить с ней сам знаешь о чем.
– Да, но прошло еще так мало времени, поэтому я предлагаю вам отпустить нас домой сразу после церемонии. Не хочу, чтобы Аврора травмировалась сильнее.
Дэйв сам был в шоке с того, что его тревоги и переживания о невесте были настоящими. Свои интересы он тоже преследовал, но умело о них молчал. Чтобы сильнее воздействовать на маму Авроры, он состроил жалостливый взгляд и взял ее за руки.
– Миссис Хьюз, мы должны сделать все для того, чтобы Аврора скорее пошла на поправку.
Женщина колебалась долго, но все же поддалась.
– Хорошо. Я улажу все. А вы после церемонии уезжайте. Все во благо моей дочери.
– Вау, – восхитилась я. – Ты просто гений.
– То есть моя идея с побегом тебе понравилась? – Он игриво приподнял бровь. – Правда, я хорош?