– Здравствуй, тётя. Опять смотришь своё повидло, – с весёлой иронией произнёс Алексей.
Пелагея Матвеевна вздрогнула и осторожно оглянулась. Глаза её расширились, и она неподвижно уставилась на Алексея. Потом она провела руками по лицу, как бы пытаясь избавиться от миража и лучше увидеть окружающее. Затем она вдруг резко встала, подошла к Алексею и провела своей ладонью по его щеке, после чего взяла его ладонь в свои руки и приложила на секунду к своему лицу.
– Алёша, милый мальчик, как же это ты…? – говорила Пелагея Матвеевна, не отпуская руку Алексея из своих рук. – Ведь папа только что пошёл тебя привезти, а ты уже здесь. Ты сам добрался? Ведь я и не ждала тебя сегодня увидеть. Как ты приехал? На чём? Всё благополучно? Ах, ты мой хороший! Как же ты всё хорошо сделал, что сегодня вернулся!
– Да всё нормально, тётя, – отвечал Алексей, стараясь освободиться от объятий тёти и отца. – Я сам благополучно добрался. Мы с папой только что встретились прямо перед домом. У меня всё хорошо. А как у вас здесь? Нормально? Что нового?
– Да что нового? Ничего. Всё как обычно, – в свою очередь ответила Пелагея Матвеевна. – Ты лучше расскажи. Как ты там был все эти дни? Чем занимался? Тебя там кормили?
– Кормили, конечно, – смеясь, ответил Алексей. – Я ничем там не занимался. Отдыхал, гулял, осматривал окружающую природу и достопримечательности.
– Ну, ладно, хватит его тискать, – вступился за Алексея Пётр Павлович. – Пусть он хоть сумку выложит и переоденется.
– Да-да, разумеется, – Пелагея Матвеевна наконец-то выпустила Алексея из своих рук. – Ты же проголодался. А я тут тебя мучаю. Переодевайся. Через полчаса будем ужинать.
– Да, давай, – поддержал её Пётр Павлович. – Действительно, уже наступило вечернее время. Вот за ужином более подробно обо всём и расскажешь.
Освободившись из рук своих домашних, Алексей поднялся в свою комнату. Алексею странно было видеть и называть эту комнату своей, когда за прошедшие восемь дней он привык так называть совсем другую комнату в совсем другом доме за тысячи километров отсюда, в тундре. Но теперь он вернулся в свой настоящий дом, именно в свою прежнюю комнату, в которой за это время ничего не изменилось. Изменился только он, Алексей.
Алексей захотел позвонить своему приятелю, Сергею. Он взял свой смартфон, нашел соответствующий контакт Сергея и уже хотел нажать на него, но в последний момент вспомнил своё пребывание в квартире Сергея и последующую свою встречу с ним. Разумеется, Алексей отдал Сергею лекарство для его матери, которое велел ему передать Дмитрий Викторович. Но после этого Алексей и Сергей не виделись и не говорили по телефону друг с другом. Что стало в дальнейшем с матерью Сергея, Алексей не знал. Никакой информации по этому вопросу у Алексея не было. Алексей не сомневался, что лекарство, которое ему велел передать Дмитрий Викторович, должно было помочь. Но вот только не опоздал ли он, успело ли лечение принести свою пользу, было неизвестно. В результате Алексей передумал и не стал звонить Сергею, по крайней мере, сейчас.
Алексей переоделся и спустился на первый этаж, в центральную комнату. Там никого не было. Алексей попереключал каналы телевизора. Ничего интересного там не показывали. Телевизор был с большим экраном размером два на три метра, на котором имелось изображение ультравысокой чёткости. Но это изображение было маленьким и плоским, напоминавшим примитивный детский рисунок фломастерами, весьма далёким от действительного вида окружающих предметов. Таких голографических изображений во всю стену комнаты, которые он видел при просмотре различных трансляций в доме Дмитрия Викторовича, теперь здесь Алексей не мог увидеть нигде.
Через десять минут в комнату вошёл Пётр Павлович. Пиджака на нём уже не было. Весь его вид значительно изменился, сейчас в нём не было того решительного настроя, который ярко проявлялся во всех его движениях всего полчаса назад. Хотя периодически в нём ещё проскальзывали элементы настороженности и тревоги, но чтобы это заметить, надо было знать Петра Павловича много лет.
– Ну, как, узнал свой дом? – с улыбкой поинтересовался Пётр Павлович. – Всё на месте?
– Да, узнал. Всё, как и было, – поддерживая шутливый тон, с улыбкой ответил Алексей.
– Как ты себя чувствуешь? – теперь уже серьёзно спросил Пётр Павлович. – У тебя есть какие-нибудь изменения? Что он вообще тебе сказал?
– Я отлично себя чувствую, – пояснил Алексей, который не особенно хотел обсуждать своё здоровье, и который теперь с неохотой вспоминал тот период времени, когда он сам и другие люди считали его больным человеком и относились к нему, как к больному, это Алексею казалось унизительным