Однако странно, что мужчина постоянно отводит взгляд в сторону. Трудно обращаться к щеке собеседника — это сбивает, лишает уверенности. Кажется, что тебя не слушают и не слышат. Вот что у него за манера такая?!
Я встала. Заправила постель. Пошла к дверям, толкая перед собой сервировочный столик. Прямо за порогом обнаружился лабрадор. Я чуть не споткнулась о его огромную тушу. Похоже, он стерег меня. Может, чтобы не сбежала?
— Пусти меня, Найджел, — попросила пса. — Дай пройти.
На звук моего голоса из кабинета выглянул Эдуард Евдокимович.
— Найджел, ко мне, — отозвал своего трехногого цербера. — Вам лучше, Вероника?
Ну вот! Он снова разговаривает со мной, глядя куда-то в сторону!
— Да, спасибо. Простите меня. Я никогда раньше… это не в моих привычках — падать на пол и рыдать. Я вообще не плакса.
— Я так и понял. — Скворцов медленно наклонил голову.
Зато я не поняла: он искренне принимает мои извинения, или в его словах кроется ирония? По неподвижному лицу мужчины разобраться, серьезен он или шутит, было невозможно. Впрочем, не важно. Как бы то ни было, нужно продолжать разговор.
— Эдуард Евдокимович, я опоздала на целый день не по своей вине. Вылет задержали на шесть часов, и поезд, на который были забронированы билеты, ушел без меня. Следующий пришлось ждать почти сутки!
— У вас нет мобильного телефона?
— Телефон есть, но ваш номер… я его потеряла. Пыталась дозвониться Виктории, но она не в сети.
— Мои родители отправились в США на две недели. У отца там симпозиум и несколько лекций. Думаю, когда вы звонили Виктории, она была в небе над Атлантикой.
Скворцов приблизился, забрал сервировочный столик, принялся разбирать остатки моей трапезы. Молоко — в холодильник. Чашку и блюдца — в посудомоечную машину. Я внимательно наблюдала за ним, поэтому заметила, что и на предметы мужчина не смотрел впрямую. Все время — искоса. И еще ему не всегда удавалось сразу взять в руку нужный предмет. Пару раз он промахивался и ловил воздух.
Что за черт? Он же не слепой, это точно!
— Эдуард Евдокимович, — я вернулась к разговору. — Все, что случилось — это череда нелепых совпадений и случайностей. Мы с вами оба стали жертвами стечения обстоятельств. Если вы откажете мне в месте домработницы — я пойму. Но, пожалуйста, не вынуждайте меня добиваться расторжения контракта на суррогатное материнство через суд! Давайте все решим сами!
Я очень хотела быть убедительной. Кажется, даже перестаралась и почти сбилась на умоляющий тон.
— Случайностей не бывает. — Скворцов протер столик, откатил его к окну, и так и остался стоять там, прислонившись пятой точкой к подоконнику. — Вероника, вы — молодая женщина. Среди ваших документов я обнаружил санкнижку. Судя по записям в ней, вы абсолютно здоровы. Пока вы… отдыхали, я успел подумать и решил предложить вам переходный вариант.
— Это как? — я устала стоять, подпирая дверной косяк, прошла в кухонную зону и уселась возле обеденного стола. — От чего и к чему мы будем переходить?
— Вы претендовали на вакансию помощницы по хозяйству с проживанием…
— Да.
— Из этого я делаю предположение, что жить вам негде. — Эдуард вопросительно приподнял бровь.
— Да. — Отрицать не имело смысла.
Идти мне и правда было некуда. Свое единственное жилье — мамину однокомнатную квартиру в бараке, подлежащем сносу, я продала за бесценок. От бывшего мужа мне достался только фольксваген жук, и тот не новый. Его я тоже продала перед отъездом из родного города.
— Вот видите, — Скворцов устало вздохнул. Похоже, разговор ему давался не легче, чем мне. — Оставайтесь здесь. Я готов нанять вас в качестве домработницы и дать оплачиваемый испытательный срок длительностью в две недели. За это время вы успокоитесь, подумаете и решите, стоит ли обращаться в суд, чтобы расторгнуть контракт на суррогатное материнство.
— Значит, вы не откажетесь от него? — я не выдержала, встала, прошлась по гостиной, заставляя себя дышать ровно и не срываться на крик. — Откуда такая жестокость? Вы понимаете, что я буду ненавидеть вас все это время?!
— Богатых людей всегда кто-то ненавидит. Зато я смогу быть уверенным в том, что вы не строите планов, как выйти за меня замуж.
Он это серьезно?!
Я уставилась на Скворцова во все глаза. Его лицо сохраняло мрачную неподвижность. Не было похоже, чтобы он шутил. У меня голова пошла кругом от ощущения нереальности происходящего.