- Как бы на ильвов не нарваться, - произнес один из воинов, сопровождавших Дорласа. - Говорят, этот лес - их прародина, место их исконного обитания.
- Ильвы тоже платят налоги нам, чтобы мы охраняли их от нападений, - отозвался Дорлас. - Так что не нам их бояться.
Он остановился и в растерянности оглядел поляну. Дальше, залитая солнцем, вверх убегала зеленая макушка горы, поднимаясь над лесом.
- Где же место, о котором он говорил? Вот гора, вот поляна. Рядом с источником, - Дорлас неуверенно двинул коня в обход горы.
Избушка отшельника возникла внезапно прямо у них на дороге. Крыша, покрытая мхом, упиралась в землю, и почти над самой землей виднелось оконце с крестовиной переплета.
Дорлас с радостным возгласом поскакал к дому.
Навстречу ему никто не вышел.
Махнув своим спутникам, чтобы они спешились, Дорлас сошел с коня и, пригнувшись, вошел в дом.
Внутри находилась всего одна комната. Несмотря на жаркий день снаружи, из дома на Дорласа пахнуло холодом.
Сразу у двери стояла бочка с водой, закрытая дубовой крышкой. У окна расположился стол с двумя скамьями по сторонам от него. На скамьях сейчас сидели хозяин дома, высокий худощавый отшельник в серой накидке до полу, заросший густой черной бородой почти до самых глаз, и его гость, крепкий широкоплечий, похожий на купца человек неопределенного возраста в богатом темном наряде под распахнутым дорожным плащом. В отличие от хозяина, борода гостя была ровно острижена, но в черных волосах поблескивала седина.
- Здравствуй, брат! - склонил голову Дорлас в приветствии. Отшельник в некотором удивлении повернулся к вошедшему.
- Никогда не думал, что ты снизойдешь до посещения своего брата в этой глуши, - он поднялся навстречу гостю. - Видно, суровая нужда погнала тебя в дорогу? Как там Альнарас?
Дорлас нагнул голову еще ниже.
- Он погиб. На нас напали неведомые нам враги, как раз когда все наши силы были отправлены на Восток и на Запад. Столица находится в осаде, и, пока я ехал сюда, то получал известия о восстании на всей восточной границе. Многие канхарты, бывшие в войске, перешли на сторону восставших.
- Альнарас погиб?! - это известие поразило отшельника куда больше, чем сообщение о восстании. Долгий миг он молчал, про себя переживая весть о смерти брата.
- Плохо же ты правил, - заметил сидящий на лавке гость отшельника, оперев скрещенные руки локтями на стол. - Стоило тебе уйти, как в твоем государстве начались смуты и беспорядки. О правителе всегда судят по тому, что осталось после него!
- Тут ты ошибаешься, - с грустью в голосе сказал отшельник. - О человеке судят по его делам, по тому, что видно, а не потому, что осталось потом. Все предпочитают видимое невидимому. Угадать пути, начертанные мудрым правлением, куда труднее, и если эти пути были верными, а само правление жестоким, то правителя назовут тираном, а его преемника, воспользовавшегося его плодами - мудрым и великим, хотя он всего лишь пожал поле, посеянное чужой рукой.
- Ну, ты-то не сумел начертать мудрые пути, - произнес гость. - Так что в отшельники тебе уходить рано.
- Я не вернусь, - с болью произнес отшельник, повернувшись к брату. - Разбирайтесь без меня. Я оставил свою державу на вас, вы так хотели стать первыми - вот вы и стали. Теперь расхлебывайте сами.
- Это Альнарас хотел, не я, - поспешно сказал Дорлас. - Вот он уже и расхлебал сполна. Я же прошу: возвращайся, принимай дела! Кроме тебя, я не знаю, кто может спасти нашу страну.
- Нашу страну - или твою голову? - спросил отшельник, отвернувшись и уперевшись руками в притолоку - сил стоять у него уже не было. - Может быть, оно и лучше будет для всех, если сменится в государстве вождь, вольется новая кровь, пришедшая с Востока, как когда-то наши предки обновили эту державу, и все возрадуются?
- От смены вождя никому лучше не будет, - внезапно заговорил гость, сидящий у окна. - Придет другой канхарт, но и ему не поверят, и третий посчитает возможным захватить власть силой, а потом четвертый, а пятый решит, что к чему подчиняться человеку лишь за то, что он владеет столицей - и просто станет сам управляться на своих землях. И наступит развал, а потом придут - с Севера, с Востока, с Запада - другие, и установят свои порядки. Нет, вашей державе не хватает другого.
- Чего же? - в удивлении отшельник повернулся к гостю. Тот приосанился, развалившись у стены.
- Чтобы человеческое общество существовало, как человеческое, а не как стая волков, где каждый готов перегрызть другому глотку, в нем должны быть люди, для которых честь важнее жизни. Только таких можно назвать воинами.
Но само понятие чести должно быть верным. Надо, чтобы воин считал за честь сделать то, что способствует процветанию общества, и низким - то, что ведет к его развалу. Так, верность своему слову потому и ценится в воине, что только на доверии его слову держится и армия, и государство. И потому осуждаются предатели, что из-за них может рухнуть все, ибо люди перестанут доверять друг другу.
- Ты хочешь сказать, что мы утратили верное понятие чести? - возмутился Дорлас, подступив на шаг к гостю. Тот не шелохнулся.
- Познакомься, Иль Росс, это мой младший брат, Дорлас, - небрежно кивнул в его сторону хозяин. - Я как-то рассказывал тебе о нем.
- Иль Росс? - Дорлас замер. Предания о великом маге давно уже стали легендами.
Иль Росс степенно наклонил голову в знак приветствия.
- Я хотел сказать, - продолжал он, - что в вашем государстве слишком много воинов, верящих разному. И нет никого, кому бы верили все. Кто был бы связью всех, кто определял бы, что есть верное понятие чести, а что - ложное. Нужны истинные маги, жрецы, связанные с высшими силами, с истинным миром - те, кого воины уважают за их честность и справедливость, за мудрость и понимание, за их невероятные возможности, - чтобы дать воинам истинное понятие чести.