В утреннем свете на шлемах и наконечниках копий, поднявшихся над редеющим у подножия гор лесом, заиграли розовые отблески. Дорлас, вышедший с утренним обходом дозоров, замер на миг и присвистнул.
- К бою! К бою готовсь! - он кинулся к трубачам, велев трубить сбор.
- Что случилось? - на площади в середине лагеря появился Аглас, потягивающийся после ночного сна.
- Восставшие зажали нас в ловушку! Мы окружены! - в ответ крикнул Дорлас.
- Успокойся, - старший брат сгреб младшего за воротник и встряхнул. - Пусть стоят. Скоро подойдут наши силы из столицы, подтянется Иль Росс - тогда они сами окажутся в ловушке!
- До той поры нас перебьют!
- Ну, всем нам когда-нибудь умирать, - заметил Аглас равнодушно.
- Я не хочу умереть, как зверь, загнанный в ловушку!
- И что ты предлагаешь?
- Выйдем из лагеря, опрокинем их, вырвемся к реке!
- Тогда нас прижмут к реке и уничтожат. Самое разумное - сидеть в лагере и отбиваться от их попыток взять его штурмом. Не думаю, чтобы у них были для этого силы.
- Они сожгли город, точно так же они выкурят нас из лагеря огнем! Несколько десятков зажигательных стрел - и мы будем задыхаться в дыму и молить о пощаде.
Аглас задумался. Восставшие пока стояли на холмах, в далеке от лагеря, и стрелы их не могли достичь палаток воинов. Аглас учел это, когда выбирал место для лагеря. А выйдя на равнину, враги точно так же окажутся под ударами их стрел.
Но оборонять лагерь долго возможностей было немного. Дорлас был прав, от пожара они ничем не защищены. И вряд ли врагов больше, чем воинов Дир-Амира. В таком случае, принять предлагаемый бой казалось разумнее, чем отсиживаться в тесноте от смехотворной опасности, вселяя недоверие в собственных ратников.
Тогда следовало вывести войско для битвы, чтобы не оказаться под неожиданным ударом в тесной ограде лагеря. До самых гор возвышались лишь отдельные холмы, покрытые невысоким кустарником и редколесьем. Но лес, встающий по правую руку, на Востоке, темный и непроходимый, был хорошим местом для засады.
Наконец, Аглас решился. Отправив на разведку нескольких лучших воинов в сторону леса, остальным он отдал приказ строиться для битвы на поле возле лагеря.
Дорлас был назначен в командиры Левого крыла, ближнего к разрушенному городу. Аглас взял на себя Правый край, упирающийся в лес. Посланные на разведку воины донесли, что там, куда можно добраться, врагов нет, а далее начинаются непроходимые заросли, иссеченные оврагами и ложбинами, так что опасаться нападения с этой стороны не стоит.
Бодро запела труба, призывая воинов в строй. По лагерю побежали пешие ратники, гремя щитами и копьями. Огненно-солнечный стяг взвился в центре поля, указывая, где находится сам Аглас. Полотнища поменьше запестрели тут и там в свете поднимающегося светила.
Пока войско Дир-Амира строилось, отряды Сиврэ начали двигаться на сближение. Из-за холмов появились пешие воины. Они несли огромные плетеные щиты, прикрывающие сразу нескольких человек от стрел врага. За ними показалась медленно едущая конница. Между тем, движение воинов все ускорялось, и прежде чем последние ратники Дир-Амира заняли свои места, пехотинцы выскочили на расстояние выстрела.
В первые ряды войска Агласа полетели стрелы. Тяжелый свист пронзил тишину, и звонкий ливень забарабанил по шлемам и щитам. Стрелки Агласа тоже начали стрелять, но их залп захлебнулся, накрытый смертоносным шквалом. Лучники отбежали под защиту тяжелой пехоты.
- Вперед! - Аглас, с ног до головы облитый золотом, в позолоченной кольчуге и ярко светящемся полукруглом шлеме, выдернул меч из ножен и взмахнул им над головой.
Ряды его войска, сдвинувшись с громким лязгом, пошли навстречу врагу.
Тогда наступающие побросали плетеные щиты и, выхватив мечи и взяв копья наперевес, с громким победным криком устремились бегом на ряды противника. Стена щитов все приближалась, и вот первые смельчаки уже ударили в нее копьями, и сами упали, пронзенные оружием противника.
Первые ряды заколебались в яростной схватке. Копья, ставшие ненужными в такой тесноте, были брошены, в ход пошли топоры и мечи. Тяжелые удары пробивали огромные бреши, и сквозь них изливались воины задних рядов, стремящиеся вступить в битву.
Напирая и отступая, колеблясь, точно волны прилива, воины Сиврэ прорывались к знамени Агласа. В бой вступила личная гвардия правителя, и вот уже сам Аглас врубился мечом в строй пехоты противника. Навстречу ему устремился Сиврэ, потрясая копьем.
Выстроившиеся на левом крыле воины Дорласа в смятении наблюдали за избиением своего правого края. Дорлас колебался, но, наконец, решился. По его знаку конница покинула свои позиции и нанесла удар в правое крыло нападающим, усиливая их смятение.
Восставшие готовы были дрогнуть и побежать, только прорубившийся к самому знамени Дир-Амира Сиврэ удерживал соратников громкими криками. С каждым ударом, наносимым по врагу, он выкрикивал призывы к борьбе и победе.
- Друзья! - и еще один воин катился под копыта коней. - Вперед! Пробьемся! За мной! Все за мной!
Их оставалось все меньше, крайние ряды смешались и отступили, преследуемые всадниками Дорласа.
И тут в бой вступил дан Саве, до того прятавшийся за холмами. Его конный отряд, набирая скорость, наметом пошел на таранный удар, догоняя подставившийся тылом отряд Дорласа.
Войско Дир-Амира оказалось в окружении, зажатое меж лесом, лагерем и врагом.