— Беги глупышка, — ласково погладила я все еще вздрагивающую от страха сарну. Малышка недоверчиво посмотрела на меня своими огромными влажными глазами, нервно переставляя тонкие ножки.
— Ну, что смотришь? Беги. И больше не попадайся на обед луру.
Сарна робко попятилась, настороженно зашевелив розовыми ушами. Я хлопнула в ладоши, и испуганное животное сломя голову бросилось в ближайшие кусты. Проводив ее насмешливым взглядом, подняла лицо к небу и обмерла: солнце ушло из зенита и клонилось в сторону горизонта. Проклятье, я опоздала! Мама будет кричать, а отец не станет и разговаривать со мной — прикажет запереть в покоях на долгие луны, да еще и стражу приставит. Подхватив полы платья, я рванула с такой скоростью, что сам дух ветра мне бы позавидовал. Хвала богам, что я знала все тайные подходы и лазейки ведущие к замку. Пробежав сквозь гранатовый сад у южной стены дворца, я вывернула на аллею, проходящую сквозь лабиринт. Деревья, растущие вдоль усыпанной мелким гравием дорожки, сплетались над ней кронами, создавая из ветвей причудливую арку. Даже если кто-то и будет смотреть вниз из окон, то буйная зеленая паутина не позволит разглядеть того, кто в этом месте подходит к дворцу. Мне осталось пробежать несколько финальных метров до спасительного черного хода и проскользнув потайной лестницей, оказаться в своей комнате, но завернув за угол я врезалась на полном ходу в чью-то жесткую, словно ствол эграпа, грудь. Чужие руки с силой сомкнулись на моих плечах, а когда подняла голову, столкнулась насмешливым взглядом глаз цвета спелых каштанов.
— Босоножка, — смешливо выгнул бровь мужчина. — Куда это ты так торопишься?
— Пустите, — дернулась я, попытавшись отстраниться от незнакомца. Да откуда он вообще здесь взялся?
— Ты вкусно пахнешь, босоножка. Речкой, солнцем и… женщиной, — наглец слегка отстранился, беззастенчиво разглядывая мою фигуру.
У меня от его раздевающего взгляда полыхнули щеки. Эгла, я только сообразила, что выгляжу, как ветреная женщина. Влажное платье прилипло к груди, бесстыдно обрисовывая все ее округлые контуры, волосы мокрые, растрепанные, на голове нелепый венок. Незнакомец, вероятно, принял меня за одну из служанок, спешащих на кухню.
Я не успела опомниться, как бесстыдник резко обхватив за талию, жадно впился горячими губами в мой рот, пытаясь протиснуться своим языком между моих сжатых зубов. Боги, да он целует меня!?
— Сладкая босоножка. Вкусная… — лениво и хрипло протянул он. Губы после его прикосновений горели огнем, словно на них перца насыпали. Да я вся горела, и от стыда готова была сквозь землю провалиться. Никто и никогда не смел так дерзко прикасаться ко мне!
Мужчина снова приблизил лицо, желая сорвать с моих уст новый поцелуй, и я с размаху влепила ему звонкую пощечину.
— Ах, ты… — широкие ладони нахала больно сжали мои запястья. Возможно потом, останутся синяки, но я не думала об этом, когда четким отработанным движением вывернулась из его крепкого захвата. Хвала богам, что я дружила с сыном начальника стражи, и он, частенько показывая мне приемы, говорил:
— Помни, Эя: если видишь, что тебе не хватает сил и ловкости, чтобы справиться с противником, бей его по самому больному месту. Ненадолго, но это выведет его из строя. И беги, Эя… беги так быстро, как только умеешь.
Может, это подло, конечно, но выбора наглый брюнет мне не оставил: со всей силы ударив его коленкой между ног, а потом, оттолкнув от себя, я помчалась быстрее ветра, слыша за спиной его болезненный стон и злую ругань. Эгла, да у нас даже конюхи так не сквернословят! Откуда здесь взялся этот недоумок? Прошмыгнув под арку, нажала рукой на едва заметный глазу выступ в стене, и отъехавшая в сторону плита пропустила меня в тайный ход с узкой винтовой лестницей, ведущей наверх. Опустив рычаг, закрывая за собой проход, прижавшись спиной к каменной кладке дворца, наконец-то смогла отдышаться, как следует. Я молилась всем богам, чтобы матушки не было в комнате когда я ввалюсь в нее в таком виде, но видимо боги сегодня были глухи к моим просьбам, потому что, едва отодвинула ковер за потайной дверью, узрела целую толпу служанок, разглядывавших меня с выражением неподдельного возмущения на лицах.