Часы бьют два. Пожалуй, пора спать. Доктор встает и потягивается. В доме уютно и тихо. Сладко спит утомленная дневным трудом и зноем Елена.
А за стенами докторского дома ревут и стонут джунгли. Но что значит ночной разбой в джунглях по сравнению с тем, что сейчас творится на полях сражений в Европе!
Альберт прикрывает рукой глаза и, словно наяву, видит, как рвутся в окопах тяжелые снаряды, как повисают на колючей проволоке убитые...
Наконец-то запрет был снят и в дом интернированного доктора пришли газеты и журналы!
Елена и Альберт с головой погрузились в чтение. И чем дольше читали они, тем более мрачнели.
Французские газеты, захлебываясь, писали о зверствах бошей в Бельгии. Каким-то чудом попавшая в пакет с почтой немецкая газета пугала читателей русскими казаками...
Газеты сообщали о тысячах убитых, о потопленных пассажирских пароходах. И все это преподносилось в таком тоне, как будто отныне убийство становилось главной доблестью.
— Люди, наверное, ослепли, — прошептала Елена и отложила в сторону газетный лист. Рука ее дрожала.
— Я думаю, это безумие должно окончиться, — не то полувопросительно, не то полуутвердительно обратилась она к мужу.
Альберт вздохнул.
— Хотелось бы надеяться, но... Пора в госпиталь, дорогая!
По дороге в госпиталь Альберт зашел на пристань. От причала отходил как раз местный пароходик «Алемба». Он увозил в Кап-Лопец большую партию молодых мужчин-африканцев. Во Франции им предстояло стать солдатами.
Пароход провожала толпа плачущих женщин. В стороне от них на камне у самого берега одиноко сидела старая негритянка. Волны касались ее ног, обдавали платье брызгами, но она не замечала этого, следя за кораблем, который увозил ее сына.
Уже скрылись за высокими деревьями тонкие мачты «Алембы», а она все сидела и смотрела в ту сторону.
Альберт подошел к женщине, сел с ней рядом и взял ее руку в свои. Но она не замечала его. Она глядела вдаль, не обращенных к ней тихих слов доктора. слыша
— И вдруг я понял, — рассказывал жене Альберт, — что молчу и плачу вместе с ней...
Елена слушала мужа, нарочно углубившись в подготовку инструментов: по ее лицу бежали слезы. Она не хотела, чтобы Альберт видел их, и поэтому обрадовалась, когда он сказал:
— Ну, что ж, пожалуй, пора начинать прием...
Но работа не успокоила Елену, как это обычно бывало: пациенты жаловались Оганге на растущую дороговизну. Женщины плакали, сообщая о том, что в некоторыx деревнях почти не осталось трудоспособных мужчин. Елена слушала монотонный голос переводчика, и на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее.
— Альберт, достань, пожалуйста, пакет муки!
Елена на какое-то мгновенье выглянула из кухни и улыбнулась мужу.
— Хорошо, дорогая!
Он отложил в сторону рукопись, взял молоток, стамеску и направился к полкам с запаянными жестяными ящиками.
— Медикаменты, рис... А вот она — мука.
Альберт открыл крышку и, к удивлению, не обнаружил в ящике ничего, кроме пыли.
Что за чертовщина! Придется открыть второй ящик.
Звенит, падая, крышка,— и та же картина: ничего, кроме пыли.
Альберту стало не по себе. Это были их резервные ящики. И то, что теперь они оказались пустыми, грозило им с Еленой большой бедой. С войной ввоз продуктов и медикаментов почти прекратился. Уже сейчас Елена должна была вести хозяйство, обходясь тем очень малым, что еще оставалось в запасе.
Причина таинственного исчезновения припасов стала ясна, когда был открыт третий ящик: доктор обнаружил в муке яйца тропических муравьев — термитов. Как термиты проникли в жестяные ящики с мукой и маисом, оставалось загадкой.
Но не это волновало сейчас супругов Швейцер. Надо было спасать остатки продовольствия. Альберт без устали вскрывал ящики. Елена спешно училась искусству паять. В течение нескольких часов они просеяли муку и с помощью паяльной лампы вновь упаковали ее в жестяные банки.
Любимый пес Швейцера Карамба, подаренный доктору одним из пациентов-африканцев, был разочарован. Он терпеливо высидел более четырех часов в надежде, что ему что-нибудь перепадет от хозяев, но так и не дождался лакомства. Когда все банки были запаяны и сложены на полки, Карамба подошел к доктору и, коротко тявкнув, потянул его за штанину.
Доктор последовал приглашению Карамбы. Они вышли на веранду, обогнули ее, и под окнами кухни Карамба стал рыть носом землю. Швейцер нагнулся и увидел зародыш будущего гнезда термитов.