В начале войны к своим многочисленным специальностям Альберт Швейцер прибавил еще одну: он стал агрономом. Принудила его к этому необходимость. Вместо огорода, заложенного еще в тридцатых годах Матильдой Коттман и Эммой Хойзкнехт и снабжавшего кухню госпиталя европейскими овощами, Швейцер замыслил создать обширную садово-огородную плантацию. Через несколько лет планировалось получить столько фруктов, чтобы их можно было продавать в Порт-Жантиле. Госпиталю нужны были средства, а приток их прекратился.
Но бурная деятельность Швейцера натолкнулась внезапно на сопротивление окрестных знахарей и колдунов. Как-то ГʼМба, навещавший в соседней деревне своих родичей, поделился с Огангой такими сомнениями:
— Не знаю, хорошо ли мы делаем... Переносим пальмы с места на место... Растения не наши сажаем... Бог земли разгневается... Голод может быть...
— Кто тебе сказал об этом, ГʼМба? — спросил Швейцер.
— Колдун в нашей деревне говорит. Не только мне говорит. Всем угрожает голодом, если будем помогать тебе...
— Ну, я схожу к твоему колдуну. Поговорю с ним, — улыбнулся доктор.
— Не надо! Не надо! Не ходи, Оганга! Он очень сильный колдун. Он все знает заранее. Он может превращать. людей в крокодилов... — ГʼМба так разволновался, что начал заикаться. — Он... он... если он захочет, он может напустить на человека порчу... О-о-о!.. Это очень страшно... порченый умирает... даже лекарство белого человека не может спасти его...
Швейцер поблагодарил ГʼМба за предупреждение и на другой день вместе с переводчиком поехал в гости к колдуну.
Днем джунгли как бы замирают. Не слышно ничьих голосов. Только плещет под веслами вода, только Акага изредка предупреждает гребцов о неожиданной отмели. Но на привале, когда все недвижно лежат в траве, джунгли словно оживают: их голос приглушен, но он звучит непрестанно. Опытное ухо доктора улавливает отдаленный свист птицы у-двения, отрывистое карканье вороны и монотонное жужжание диких пчел.
Переждав самое жаркое время, гребцы снова берутся за весла. Теперь до цели путешествия — деревни, где живут родичи ГʼМба, совсем недалеко. Скоро за излучиной реки в тени больших пальм показываются островерхие хижины. Лодка направляется к берегу. Гребцы проворно вытаскивают ее далеко на берег.
Швейцер в сопровождении Акаги и переводчика поднимается в деревню. У крайней хижины гостей встречает колдун и толпа испуганно молчащих жителей. Лицо колдуна причудливо разрисовано. Он идет мягкой кошачьей поступью, словно крадучись. На шее, на бедрах и на запястьях рук ритмично позвякивают амулеты и украшения. Все это создает фантастическое и жутковатое впечатление. Швейцер искоса поглядывает на Акагу и переводчика. Переводчик явно испуган, но Акага держится молодцом. Прочитанные книги пошли ему на пользу.
Не доходя нескольких шагов до Швейцера, колдун неожиданно отпрыгнул назад, затем в сторону и, указав на него рукой, отрывисто спросил:
— Зачем пришел?
— Я хочу пригласить тебя в Ламбарене.
Колдун фыркнул.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты посмотрел мой сад.
— Я вижу его отсюда. Мне для этого никуда не нужно ездить.
— И что же ты там видишь? — спросил доктор.
— Я вижу там плохое: всходы чужеземных растений. Духи все равно исторгнут их из лона земли!
— А если не исторгнут?
Когда переводчик перевел этот вопрос, толпа испуганно застонала: никто еще в их деревне никогда не осмеливался противоречить колдуну. Колдун дрожал от ярости, но ответил спокойно:
— Если не исторгнут, значит, они угодны духам земли.
— Я согласен с тобой, — сказал доктор, — и поэтому давай подождем до сбора плодов: если плодов не будет, значит, твои духи этого не хотят, а если плоды будут, значит, они не против и нам не о чем спорить. Хорошо?
— Хорошо! — подтвердил договор колдун и, не попрощавшись, зашагал к деревне.
Швейцер подмигнул Акаге, поблагодарил переводчика и, обращаясь к жителям деревни, сказал:
— Если кто-нибудь из вас заболеет, пусть приезжает в Ламбарене. Мы с вами — добрые соседи.
— Спасибо, Оганга!
Швейцер, Акага и переводчик попрощались с провожавшими их африканцами и сели в лодку. Гребцы, больше часа проскучав без дела, так споро заработали веслами, что деревня через несколько минут скрылась из виду. Когда из-за поворота реки выплыло Ламбарене, Акага, обращаясь к Швейцеру, сказал:
— Теперь нам придется поработать, чтобы духи оказались на нашей стороне.