В Марселе супруги Швейцер не задержались, и уже 29 октября Швейцер пожимал крепкие руки друзей, призывавших его в Гюнсбах.
В течение нескольких дней фрау Елена и Альберт наводили порядок в своем старом гюнсбахском доме, а затем поехали в городок Менедорф, что расположился на берегу Цюрихского озера. Там жила их дочь Рена, счастливая мать четверых детей: дочерей — Кристины, Катрин и Моники — и сына Филиппа.
За окном поезда мелькают зеленые эльзасские города и поселки. На месте развалин военного времени уже строятся новые дома. Люди, входящие в вагон, жизнерадостны и разговорчивы.
«Что это, — думает Швейцер, — осознанное желание поскорей забыть ужасы войны или вера в лучшее будущее?»
Его размышления прерывает пожилой пассажир с бледным в темных крапинах лицом, как видно, старый горняк:
— Вы нездешний?
— Здешний, — отвечает доктор. — Но всю войну прожил далеко отсюда, в Африке.
— А-а, — тянет рабочий. — А мы здесь хлебнули горя. Вспомнить страшно. Но теперь — баста! Хватит! Теперь мы ученые и не дадим себя обмануть. Новой войне не бывать!
Швейцер улыбался в усы. Его радовала горячность старого рудокопа. Он пожал ему руку и сказал:
— Я благодарен вам за эти слова. Если бы все думали так, как вы!
Рабочий смутился. Он задержал руку доктора в своей и, наклонившись к нему, вполголоса произнес:
— У нас на руднике многие думают так, но хозяева недовольны. Им подавай военные заказы!
Собеседник доктора вскоре вышел, а поезд, пересекший франко-швейцарскую границу, побежал уже по земле Швейцарии. Близилась встреча с дочерью, зятем и внуками.
Сонный голос кондуктора объявил:
— Менедорф!
Торопясь, фрау Елена и Альберт Швейцер подхватили чемоданы и саквояжи и пошли к выходу. На платформе небольшого вокзала их уже ждали. Фрау Елена бросилась обнимать дочь, и зятя, и внуков. Маленькая, сгорбившаяся, она хотела обнять сразу всех, сразу всех прижать к своему изболевшемуся материнскому сердцу... Она плакала. Плакала и Рената. А внучки и внук с любопытством оглядывали деда, о котором слышали от мамы столько интересного.
— Дедушка, а ты правда из Африки приехал? — решилась, наконец, Катрин.
— Правда, — ответил, улыбаясь, доктор. — А разве незаметно? Смотрите-ка, какие вы бледные, а я — совсем черный, как негр.
— И бабушка тоже из Африки?
— И бабушка тоже.
— А почему она не черная?
— Она от солнышка пряталась...
— Пойдемте! Пойдемте! — спохватилась вдруг Рената. — У подъезда вокзала нас ждет машина.
В этот вечер дедушка Швейцер усаживает на колени, на которых так любили сидеть африканские ребятишки, своих собственных внуков. По их просьбе он рассказывает одну за другой истории из жизни джунглей. Но внукам все мало! И когда Рената забирает их спать, они просят:
— Мама, разреши дедушке посидеть у наших кроваток!
Дедушка смеется:
— Не думал, что на старости лет придется соревноваться с царевной Шахерезадой.
Но отказать внукам он не может. И в полутемной детской он снова рассказывает о принесенном охотниками, вылеченном и прижившемся в госпитале пеликане, о своих ручных антилопах, о собаке Чучу, обезьянке Джулии и кошке Зици.
— Откуда они у тебя взялись, дедушка? — шепчет Кристина.
И дедушка Альберт начинает новый рассказ:
— Однажды пришел я в палату навестить недавно оперированных больных и слышу вдруг какой-то странный звук. Прислушиваюсь. Кажется мне, что издалека доносится мяуканье. Говорю больным: «Где-то здесь должна быть кошка». Но африканцы-больные разубедили меня: «Это, — говорят, — плачет за стеной маленький ребенок». Прихожу в эту же палату на следующий день. И что же! Снова слышу слабое «мяу, мяу!»
На этот раз я не стал слушать больных. Пошел в направлении звука. Уткнулся в ящики. Велел фельдшеру отодвинуть их. И за ящиками нашли котенка. Как он попал туда — ума не приложу!
— А что дальше? — хором спрашивали дети.
— Дальше? Я сам выкормил котенка из бутылки. И выросла, наконец, чудесная кошечка. Она была неразлучна со мной. Когда я приходил в приемную, она вспрыгивала на стол и выделывала на нем такие уморительные па, что больные умирали от смеха. Вечером она ложилась рядом с моей левой рукой и мурлыкала во сне.
— А как она мурлыкала?
И дедушка Альберт должен был мурлыкать по-кошачьи, пока внуки не заснули.
В середине июня 1949 года фрау Елена и Альберт Швейцep по приглашению Чикагского университета отплыли в Соединенные Штаты. Погода благоприятствовала путешественникам, беседы с новыми знакомыми были настолько интересными, что супруги Швейцер не заметили, как они пересекли океан. Уже 29 июня мощный, прекрасно оборудованный пароход «Скайлайн» приблизился к Манхеттену. С волнением ожидал Швейцер появления статуи Свободы, созданной уроженцем Эльзаса скульптором Бартольди, чей поверженный негр сыграл такую роль в его, доктора, судьбе.