Выздоровев, Швейцер снова входит в обычный распорядок своей жизни. Он участвует в ежедневных врачебных обходах. Работает в саду, где теперь, с его ведома, хозяйничают маленькие африканцы. Писатель из ГДР Герберт
Фрейер, приехавший в Ламбарене, застает доктора на строительной площадке. Швейцер сам руководит работой по дальнейшему расширению госпиталя. Число пациентов растет. Приходится возводить все новые и новые госпитальные постройки.
Доктор стоит, окруженный плотниками-африканцами, и дает им какие-то указания. Фрейер приветствует его и замечает:
— А госпиталь-то все время растет.
Швейцер грустно улыбается:
— У меня осталось не так уж много времени для того, чтобы строить. Кто займется этим после меня?..
А забот чем дальше, тем больше. Акага жалуется на нехватку рабочих. Доктор Такахаси просит достать новые лекарства. Матильда Коттман сообщает, что некоторые больные нарушают правила поведения в госпитале.
— Хорошо бы вы поговорили с ними! — восклицает она. — Ваш авторитет — для них закон. Недаром я слышала на днях, что лесоторговцы называют вас президентом Ламбаренской республики.
— О, эти господа всегда сладко поют, — отзывается доктор. — Но их мнение для меня ничего не значит. А с вашими нарушителями непременно поговорю. Пока же напустите на них Джозефа. Он умеет призвать к порядку...
18 апреля 1963 года исполнилось пятьдесят лет работы Альберта Швейцера в Африке. Ровно полвека тому назад, весной 1913 года, впервые ступили на ламбаренскую землю доктор Швейцер и фрау Елена. Что здесь было тогда — джунгли, убогие хижины африканцев, болезни, невежество. Неверие и отчуждение встречали молодых энтузиастов на каждом шагу. Сколько пришлось перестрадать, сколько испытаний и лишений вынести, чтобы затем с гордостью сказать: мы выстояли, мы победили! Победили невежество и болезни, неверие и отчуждение, сопротивление могучей африканской природы. Если сначала в госпитале лечилось несколько десятков африканцев, то теперь на попечении врачей находится свыше пятисот человек. За время существования госпиталя на Огове через него прошло более полумиллиона больных!
Были поздравительные телеграммы. Сотрудники госпиталя предлагали отметить знаменательное событие большим праздником. Но доктор хотел побыть один. Он отправился на могилу жены и долго сидел там, у скромного креста, вспоминая пережитое и как бы беседуя с верной спутницей своей жизни. Пять лет уже прошло с тех пор, как фрау Елена навсегда породнилась с той землей, на которую она впервые ступила вместе с мужем полвека тому назад...
«Ламбаренская республика», как французы-лесопромышленники называли госпиталь по Огове, процветала. На полях, принадлежащих госпиталю, выращивался маис, а в саду — бананы, папайя, плоды мангового дерева, кокосовые орехи, апельсины. Меж деревьев были разбиты грядки с европейскими овощами. Большое стадо коз обеспечивало госпиталь молоком, а рыбаки ежедневно вылавливали в Огове много рыбы. Швейцер говорил: «Мы бесплатно снабжаем пациентов разнообразными продуктами питания. Поэтому продажа и обмен их на территории госпиталя запрещены. Дyx торгашества нами не поощряется. Потрудись — и природа окупит твой труд сторицей».
Лесопромышленники, слыша об этом, злобствовали:
— Этот доктор — коммунист! Он подрывает основы частной инициативы и свободного предпринимательства!
Однажды вечером, когда доктор, по обыкновению, сидел за рабочим столом, к нему пришел Акага.
— Оганга, вас просят прийти на телефонную станцию. Вас вызывает Москва.
Откинув с ног плед, Швейцер с неохотой поднялся из-за стола. Он не любил, чтобы его отрывали от работы.
В телефонной трубке шипело и клокотало неразборчивое. Казалось, накатывался и шурша убегал вспять отдаленный морской прибой.
Наконец Швейцер разобрал слова:
— Здравствуйте, господин доктор! С вами говорит корреспондент «Литературной газеты» Островский. Не сможете ли вы ответить на несколько небольших вопросов, которые очень интересуют читателей «Литературной газеты»?
— Если уж мы с вами говорим, извольте, — смогу. Задавайте ваши вопросы, господин Островский!
— Что вы сейчас считаете главным в вашей деятельности?